Клэр пожала плечами.
– «Черноногие» боятся привидений точно так же, как и навахо. Привидения в европейской традиции по крайней мере обладают индивидуальностью, например тень отца Гамлета или призрак партнера Скруджа, Марли. Они в состоянии мыслить, говорить, объяснять свои поступки, они растолковывают живым их ошибки. Для индейцев Великих Равнин, да почти для всех индейцев, в призраке мертвого человека заключено не больше индивидуальности, чем в пердеже.
– Пардон? – захлопал глазами Жан-Пьер. – В… падеже?
– Un pet, – пояснила Клэр. – Просто трескучий газ, оставшийся позади. Привидения в индейской традиции всегда злобные, всегда неприятные, абсолютно линейные, еще более инертные, чем бессильные тени в Аиде, которых видели Орфей с Эвридикой.
Она, видимо, говорила слишком быстро для Жан-Пьера. Дейл догадался, что редактор не понял ни слова после un pet.
– Если мадемуазель именует индейцами все угнетенные народы Соединенных Штатов, – заговорил Жан-Пьер, и в голосе его прозвучал галльский сарказм, – тогда мадемуазель вообще ничего не понимает в угнетенных народах.
Дейл хотел было вмешаться, но Клэр обхватила его запястье двумя пальцами и сильно сжала. Она обольстительно улыбнулась Жан-Пьеру.
– Мосье Крошка Жан, должно быть, прав. Редактор снова нахмурился, замолк, начал что-то
говорить и вдруг сменил тему, развернув монолог о глупости в современной политике Соединенных Штатов, объясняя, что существует всеобъемлющий финансовый заговор – надо полагать, жидовский, подумал про себя Дейл, – который и контролирует все рычаги власти этой отсталой страны.
Позже, в штаб-квартире гестапо, лежа на кровати, когда луна заливала светом крыши Парижа и освещала их обнаженные тела, Дейл спросил шепотом:
– Это правда? Мы правда здесь? Это сейчас не кончится, Клэр?
Она улыбнулась в каком-то дюйме от него. Дейл не мог сказать точно, но все-таки решил, что она улыбалась не той улыбкой, какой улыбалась Жан-Пьеру в эльзасском ресторане.
– Могу ответить тебе лишь любимой фразой матери Наполеона, – прошептала она в ответ.
– Какой же?
–
– И что это значит?
– Что есть, то и ладно.
Дейл проснулся в подвале «Веселого уголка». Было позднее утро. Он переставил часы, и сейчас они показывали 10.45, слабый жидкий свет пробивался в бойницы грязных подвальных окон. Сунув ноги в тапочки, все еще в старом спортивном костюме, который он использовал вместо пижамы, Дейл поднялся в кухню. По холодному дому гулял сквозняк, и солнце в небе казалось таким же безжизненным и потерянным, каким чувствовал себя Дейл. Струи вчерашнего дождя замерзли на окнах и двери длинными сосульками, похожими на прутья тюремной решетки. Холодильник и кухонные шкафы были почти пусты. Ему очень хотелось чего-нибудь вкусного, не хлопьев и молока, которые он все время ел на завтрак, хотелось чего-нибудь вроде крепкого черного кофе и теплых круассанов, с тающим на корочке сливочным маслом. Он подумал, что ему, наверное, только что снилась еда.
Дейл вошел в кабинет и замер. Компьютер был включен. Дурацкая цитата из Мильтона так и висела на экране, как и его ультиматум, написанный прошлым вечером.
›Скажи, кто ты, или я совсем выключу этот чертов компьютер.
ebooksa