Гулы

Джей вздрогнула.

Точно так же дрогнула картинка на экране. Изображение гостиной медленно поплыло по кругу, словно тот кто снимал ее, начал крутиться на месте. Изображение дивана и телевизора сменилось быстро промелькнувшей стеной с акварельным рисунком, изображавшим обнаженную всадницу на белом коне, потом появилась дверь прихожей, торцевая стена гостиной и, наконец, проем коридора, ведущего в спальню. На секунду камера остановилась. Потом двинулась по коридору…

«Трев, мне совсем не нравятся твои идиотские шуточки!» — мысленно произнесла Джей, сжав зубы и чувствуя, как в животе завязывается тугой комок страха.

Камера двинулась в глубь коридора, проплыла мимо двери спальни, мимо рабочего кабинета Тревора и остановилась у двери маленькой кладовой. Дверь распахнулась, и камера наехала крупным планом на какой-то черный мешок. Картинка на экране вновь замерла.

Джей тупо уставилась на экран, стараясь понять, что это за мешок. Потом до нее дошло, что это — чехол от «Тоутэл Джима». Трев всегда убирал тренажер в кладовую, когда заканчивал заниматься.

Джей сглотнула. Что он хочет сказать ей, показывая этот дурацкий мешок?

Неожиданно на экране появилась рука.

Она высунулась откуда-то сверху и легонько похлопала по чехлу. Словно мать, ласкающая любимого ребенка, пронеслось в сознании Джей. Затем из динамика прозвучал тот же смех, что испугал ее минуту назад. В телевизоре что-то щелкнуло, и кто-то отчетливо произнес:

— А теперь твоя очередь, Джейром. Я приду за тобой!

Тихий смех перешел в каркающий хохот, который становился все громче и резче и вдруг… оборвался. Раздался щелчок видеомагнитофона — запись окончилась.

Чувствуя, как ужас затапливает сознание, Джей поднялась с кресла и на ватных ногах двинулась к коридору. Включив свет в гостиной, она вдруг заметила, что на резной тумбе, стоящей у двери в прихожую, нет ее любимой фарфоровой вазы. Впрочем, сейчас ей было не до нее. Она щелкнула выключателем в коридоре и медленно пошла к двери кладовой, видневшейся в его дальнем конце. Каждый шаг отдавался в груди ударом маленького молотка, Джей чувствовала, что все ее тело покрывается пленкой липкого пота, но ватные ноги сами собой несли ее по коридору…

Когда она остановилась у кладовой, у нее перехватило дыхание. Взявшись за ручку двери, она почувствовала, как волна противного озноба, в сто раз худшего, чем похмельный, прокатилась по телу.

Дверь распахнулась.

Кожаный чехол от «Тоутэл Джима» стоял у самой двери. Рука Джей потянулась к молнии.

На секунду она закрыла глаза и замерла, боясь увидеть нечто ужасное. Пальцы потянули замок…

В следующее мгновение что-то вывалилось из мешка и ударило ее по ногам.

Джей захрипела — в бедро ее ткнулась белая рука со скрюченными пальцами!

Закусив кулак, чтобы не завизжать от ужаса, она медленно опустилась на пол, не сводя глаз с того, что находилось в мешке,— с посиневшего лица человека, засунутого в чехол от «Тоутэл Джима». На нее глядели мертвые глаза ее мужа…

Часть вторая. Лики смерти

Глава одиннадцатая