Поезд следует в ад

Сергей Николаевич вздохнул. Даже сейчас любопытство ученого пересилило страх. Было бы безумно интересно ознакомиться с этим раритетом! Вполне возможно, что легендарный Киприан был не колдуном, а великим ученым, мистиком и магом, намного опередившим свое время. Жаль только, что о его трудах теперь можно судить только по косвенным свидетельствам…

— Так или иначе, рукописные копии ходили по рукам — в великой тайне, конечно. Одного обладания подобной книгой было вполне достаточно, чтобы попасть на костер, — и это при том, что в те времена большинство простолюдинов и даже знатных людей были неграмотны! Граф фон Плоене, говорят, повелел приковать ее цепями в подземелье своего замка. В шестнадцатом веке, после суда над гражданином Шлоттенбурга Альбрехтом Доденхаймом, один из списков попал в руки ученого монаха Лафатера. Прочитав его, он пришел в такой ужас, что повредился в разуме… Однако все же написал трактат «О нежити, нечисти, привидениях, оборотнях и прочих злобных духах». Откровения его темны и непонятны, однако из них следует, что книга Киприана повествует в основном о мерзости сатанинских шабашей, где творится зло, которое потом просачивается в мир.

Сергей Николаевич остановился передохнуть, отхлебнул воды из бутылки, помолчал немного, будто собираясь с силами, и продолжал:

— Самый страшный из ритуалов — это шабаш Аваддона. Он происходит всего лишь раз в семьдесят семь лет, но сила его поддерживает адское воинство все эти годы. Местом проведения Лафатер называет капище Каф-Селлах, однако больше нигде в средневековой литературе по демонологии это название не встречается.

Сергей Николаевич задумчиво потер лоб. А ведь об этом он никогда раньше не думал! Получается, что либо загадочное капище — плод фантазий рехнувшегося монаха, либо Киприан каким-то образом умел проникать в иную реальность и действительно описал то, что видел! Ах, как все-таки не хватает первоисточника…

— Суть обряда состоит в следующем: семь человек, которые добровольно перед этим согласились отдать свои души в распоряжение дьявола, должны быть принесены в жертву. Способ описывать не буду… — Сергей Николаевич нахмурился. Он удрученно покачал головой и мрачно добавил: — Лафатер недаром сошел с ума.

Все молчали. То, что они услышали сейчас, не добавило им мужества. Казалось, зловещая темнота за окном сгустилась и проникла в их души и сердца, рождая чувство безнадежности и беспредельного отчаяния. Даже Сергей Николаевич сидел, низко опустив голову, будто рассказ истощил его последние силы.

— А я здесь при чем? — тихо спросила Ольга.

— Разве я не сказал? — Сергей Николаевич смотрел на нее с жалостью. — Среди жертв непременно должна быть девственница, которую до этого не познал ни один мужчина. Это… — он замялся на секунду, — это ключевое звено. Ее кровь — залог могущества. Память — будь она неладна! — услужливо подсунула нужные строчки: «Деву, живой и невредимой, привязать на алтаре подле священного огня. Что происходит в капище на протяжении ночи, никому знать не дано, но утром ее находят мертвой и недевственной. У многих несчастных волосы становятся седыми, а некоторые видом напоминают древних старух…»

Ольга смотрела прямо перед собой, и слезы текли у нее по щекам. Глаза ее будто остекленели. Никто не посмел даже утешать ее. Да и что тут скажешь? Неотвратимость общей участи придавила их непомерной тяжестью, лишив последних остатков разума и воли. Кажется, теперь оставалось только ждать… Наконец Ольга решительно откинула волосы со лба, вытерла слезы и спросила:

— А что, если… Ключевого звена не будет?

— Вы хотите бежать? — Сергей Николаевич удивленно поднял брови. — Боюсь, это невозможно.

Игорь вскочил со скамейки. Бездействие для него было особенно тягостно, и он как будто обрадовался возможности хотя бы попытаться сделать что-нибудь. Скорость у поезда была сейчас — будь здоров, и прыгать на ходу — почти верная смерть, но это все же лучше, чем тупое ожидание. Он приоткрыл было дверь в тамбур, но оттуда вдруг вырвались языки пламени и пахнуло таким жаром, что он поспешил ее захлопнуть. Эх, стекло бы разбить чем-нибудь тяжелым…

— Куда ж ты денешься с подводной лодки? — глумливо хмыкнул Андрей с соседней скамейки.

Ольга всплеснула руками, будто удивляясь их непонятливости.

— Не в этом смысле! Я говорю о том, чтобы перестать быть… девственницей!

Андрей впервые посмотрел на нее с интересом:

— Потрахаться захотела напоследок? А что, тоже дело! Обидно небось, что ни один мужик до сих пор не позарился… Чур, я первый!

Он развалился на сиденье, широко расставив ноги. Ольга почувствовала, как нахальный взгляд скользит по шее, груди, спускается ниже… От этого было нестерпимо стыдно, будто вывалялась в липкой грязи. Ольга всхлипнула и закрыла лицо руками.

Игорь, который в этот момент все еще стоял у окна, вдруг развернулся и быстрым, точным, почти неуловимым движением ударил Андрея куда-то в основание шеи, от чего он вдруг как-то разом осел и медленно сполз на пол.