— Задание выполняют любой ценой… В том числе и ценой жизни. У вас что, в Японии не так?
— Было так, теперь все совсем не так.
— Какая странная страна.
— Ну, собираетесь?!
— Нет, мы не можем… Вот если вы нам хлебушка подкинете, тогда спасибо…
— Подкинем и хлеба, и другой еды.
Тоекуда не мог не заметить, что Алексеич вовсе не истощен, и сделал весьма правильный вывод, что не так плохо они с Гришей и устроились. Но почему это страшная тайна?!
— Ладно… Вот хлеб, крупа, консервы. Вам вдвоем хватит надолго. А теперь скажите, почтенные, вы должны были садиться не здесь, верно?
— Не здесь…
— А где?
— Не… Не могу вам сказать…
Бочком, бочком, морским крабиком стал пятиться бедняга Алексеич.
— Стояра! — рявкнул Ямиками «по-русски» и добавил с самым грозным видом: — Вы могра не говорира… Тогда мы будет рассифровывать яссик… Но тогда вы нам узе совсем не будете нузьны…
И попросил Мишу перевести, вдруг он упустил что-то важное. Вряд ли Ямиками собирался прикончить бедного старого Алексеича.
Собственно, прямых угроз и не было… Но такой кровожадностью отдавал оскал интеллигентного, милого Тоекуды, столько страшных сказок стояло за ним, за его улыбкой, за самой Японией — про зверства садистов-самураев (право, уж кому бы рассказывать), что Алексеич сломался, и сразу. И просил только того же, что и Антон, чтобы никак не стало известно, что они что-то сказали… Тоекуда отметил это, заверяя Алексеича во всем, что только можно.
Тоекуда вышел на связь.
Нет, никого не отыскали.
— Василий, выйдете в северо-западный угол озера.
— Вы же там были, шеф?
— По-видимому, надо забираться дальше, подниматься по течению рек. Но помните — задача остается: зафиксировать и сообщить. Исключение — бедственное положение найденных.