Хулиганы рассказывают даже, что матушке понравилось быть женой чукчей, и она совсем туда сбежала. Но сколько-нибудь надежных сведений об этом у меня уже нет. Скорее всего, это анекдот, попытка оболгать бедную матушку.
Во всяком случае, я это к чему? А к тому, что на северо-востоке Азии жили еще всякие народы, и у каждого— свои обычаи… Вот и поторгуй с ними! Одни съедят, а с другими только зазевайся, как во что-то эдакое влипнешь…
Глава 36
НЕ ЗАВИДУЙТЕ МИЛЛИОНЕРАМ!
Увидев портрет в гостиной,
Не скажешь — увы и ах!
Ведь он торговал свининой
В поселке на приисках.
Уже история господина Шелихова показывает, до каких высот мог подняться иркутский купец. Останься он в родном городе Рыльске (под Курском) — так бы и быть ему, скорее всего, мещанином этого заштатного городишки. А возможности, которые получил он в Иркутске (плюс, конечно, умение ими воспользоваться, тут нет слов), сделали его таким знаменитым и известным.
Мы даже не знаем точной даты рождения Григория Ивановича — так скромно его происхождение. Но его именем названы залив в Охотском море, пролив между островом Кадьяк и полуостровом Аляска, город в Иркутской области. Могила Шелихова сохранилась до сих пор, а его потомки (и потомки графа Резанова) здравствуют до сих пор во Франции. Жизнь бывает к людям очень щедрой.
Но Григория Ивановича хотя бы писали «с вичем» — то есть с отчеством. А отчеств Андриана Толстого или Якова Санникова не знаем, потому что эти люди (как и Шелихов) происходили из самого что ни на есть простонародья, и отчеств им не полагалось. О Санникове мы не знаем даже годов рождения и смерти. Порой в Российской империи войти в историю было легче, чем добиться уважительного обращения.
Невероятное количество людей из сибирского купечества, даже совершив чрезвычайные поступки, открыв новые удивительные земли, сколотив огромное состояние, осталось в глазах «хорошего общества» всего лишь сиволапым мужичьем, которому подобает входить в дом с черного хода и снимать шапку, если с ними заговаривает офицер или чиновник.
Но ведь еще надо было дошагать до того, как в жизни купца появится такая проблема. Сперва надлежало выйти в люди, а для того лет десять, а то и двадцать работать на то, чтобы просто подняться с того дна жизни, где и вопросы не задаются — должен ли этот человек вытягиваться в струнку и рвать шапку долой при появлении высшего.
Такой путь прошли многие сибирские купцы, даже без образования проявлявшие очень высокие интеллектуальные качества, упорство, готовность работать до седьмого пота во имя достижения своей цели.
Ведь и Григорий Шелихов, умерший до обидного рано, в 48 лет, прожил свою короткую жизнь на пределе напряжения, со всей возможной интенсивностью.
Хорошо, если иркутский купец доживал до зрелых лет и мог, перевалив за сорок, оставаться в Иркутске, вести основные дела, перепоручив работу на местах выросшим сыновьям и зятьям. Многие не доживали, потому что путешествия купцов с товарами и деньгами, в окружении лихих приказчиков были не менее опасны и наполнены не меньшим числом приключений и событий, чем путешествия средневековых рыцарей по тогдашней Европе.
А кроме везения была еще одна причина, по которой даже фартовые, то есть удачливые, быстро разбогатевшие купцы не всегда становились видными членами общества и оставляли по себе памятный след.
Причина эта состоит в том, что личные качества купцов оказывались очень уж различными, и распоряжались свалившимися на них деньгами купцы очень и очень по-разному. Это прямо как у Р.Л. Стивенсона: «Одни распорядились своими деньгами разумно, а другие глупо, в зависимости от своего характера. Бенн Ганн получил от сквайра обещанную тысячу фунтов и прокутил ее за три недели, если быть точным, то за девятнадцать дней. По крайней мере, на двадцатый день он оказался в поместье сквайра Трелони без единого фартинга в кармане. И сквайр сделал то, чего Бенн Ганн больше всего боялся, — он сделал его привратником в парке. С тех пор Бенн Ганн ссорится и мирится с мальчишками и поет в церковном хоре» [].
У Стивенсона, конечно, получается прямо идиллия — бывший пират, чуть не погибший на Острове сокровищ, получает теплое местечко в имении богатого дворянина и может спокойно жить себе и не тужить, хвастаясь своими приключениями. Если он сумеет увлечь какую-нибудь девицу и ссориться и мириться еще и с собственными кровными мальчишками, тут уж полная благодать.
А у иркутских купцов не было и этого. Русские сквайры жили на четыре тысячи верст западнее и если принимали участие в делах купеческих, то очень своеобразно — сидели в Санкт-Петербургской штаб-квартире Российско-Американской компании, и «управляли» оттуда происходящим на Аляске. Пропившегося в дым некому было взять даже в привратники, и пьяница или слабак попросту погибал, и самые большие деньги не держали его на плаву, а помогали быстрее тонуть.