Ползущие

Спрэг обернулся и увидел маленькую темноволосую женщину из «приуса». В руке у нее был его револьвер, она покачивала его, целясь ему в голову, и спокойно продолжала:

– Вы можете привлечь врача не из города, а от этого возникнут серьезные проблемы.

Спокойный голос никак не соответствовал ее внешности: волосы всклокочены, лицо перепачкано белым порошком, огромные глаза расширены. Спрэг мгновенно осознал, что позволил постороннему завладеть его оружием, в общем, вел себя как ослиная задница. Гребаный идиот! И тут он увидел, что рука ее дрогнула, она прицелилась и сейчас выстрелит!

Прошипев «ч-черт!», он резко ударил сверху по стволу, когда она уже спускала курок. Пистолет опустился вниз, но не так, как рассчитывал Спрэг, не на землю. Оружие в руке женщины дернулось, вспышка, грохот, и Спрэг почувствовал, как что-то толкнуло его в грудь. Волна тупой боли отбросила его на корпус машины.

Однажды Спрэг уже получал огнестрельное ранение, так что для него этот шок не был таким сокрушительным, как стал бы для кого-нибудь другого. Он сумел обхватить пальцами дуло и отшвырнуть револьвер подальше от женщины, другой рукой ударил ее в грудь, и она отшатнулась. Потом его ноги обмякли, словно бы превратившись в желе, и он стал сползать вниз по дверце машины. Сполз и сел на землю, согнув колени. Теперь боль от раны накатывала по-настоящему, волна за волной, она жгла раскаленным железом, высасывая последние силы, где бы они там ни прятались. И волны накатывали снова и снова, невыносимой болью прожигая тело насквозь.

Сейчас наступит шок, – думал он. – Связь! Нужна подмога!

Но Спрэг знал: рация на поясе здесь не действует – долина, кругом высокие холмы, а он не в состоянии встать и забраться в машину.

Женщина снова зашевелилась, заскользила вдоль багажника. Что с ней такое? Почему она это сделала? Что-то происходит, что-то неправильное. И та девочка-подросток… Она ведь убегала от этой женщины.

Спрэг закашлялся. В левом легком давило все сильнее. Скорее всего оно наполняется кровью. Он попробовал вспомнить, как это отражается на его шансах. Ясно, что ничего хорошего.

Намокли живот и колени. Спрэг с новой силой осознал, что из раны на груди хлещет кровь, бьет короткими толчками, сначала, на выходе, – горячая, потом, вниз по груди, – уже сырая и холодная. Сердце каждым своим ударом предает его, выталкивает из тела все больше и больше крови…

Помедленнее, – приказал он сердцу. Наложи на рану повязку, – приказал он себе. Но не мог понять, как это сделать. Разум тоже предал его.

Спрэг слышал, что маленькая сумасшедшая женщина с кем-то разговаривает. Как будто в ответ на ее слова раздался царапающий звук, словно что-то протащили, потом мягкое у-у-уш, потом клинк, как будто что-то приподнялось – или прыгнуло – на крышу машины. Он ощутил толчок, отозвавшийся во всем корпусе патрульной машины, ощутил лопатками, прижатыми к крылу.

Потом что-то заскользило вдоль крыши, придвигаясь ближе и ближе. Повернув голову. Спрэг краем глаза уловил мощное скользящее движение. Что бы это ни было, оно приближалось, подползало к нему, в прямом смысле накатывало с крыши. А потом шлепнулось ему на голову, упало на землю, неловко, по-крабьи, затопталось, разворачиваясь к лицу Спрэга. Сознание уже отступало, но впечатление от внешности пришельца проникло сквозь уплотняющийся туман мыслей. Не совсем вещь – что-то одушевленное, может быть, человек, странный, конечно, на четвереньках, колени и локти прижаты к телу, одежда изорвана, лицо грязное, исцарапанное, с одной стороны свисают клочья кожи, на этой же стороне не хватает глаза… Но Спрэг все равно сумел разглядеть лицо и сопоставить его с обрывками формы. Ну конечно, это парень из морпехов – охранников с места катастрофы. Длинные, не по уставу, волосы спутаны, лицо заросло нечистой, сбившейся в ком бородой. Левого глаза нет, в глазнице что-то сверкает серебряным металлическим блеском. Изо рта выглянул металлический язык, облизал губы. Существо все приближалось к Спрэгу, двигаясь короткими рывками и как-то боком, в прямом смысле ползло по асфальту.

Спрэг пробормотал: «Нет!» и поднял револьвер, но тот оказался настолько тяжелым, что никак не прицелишься. Наверное, не хватит сил спустить курок, но он попытается… Как будто одним пальцем тянешь железную скобу из стены… Существо собралось, чтобы прыгнуть на Спрэга.

Стреляй же, черт тебя побери!

Револьвер выстрелил, левое плечо наползающей твари словно бы взорвалось. Существо вздрогнуло и задергалось. Но не сильно. Спрэг понял – одного выстрела недостаточно.

Снова стреляй, ублюдок, да пали же в него, убей!

Но револьвер стал слишком тяжел и соскользнул ему на колени.

Голова ползущего морпеха как будто дернулась, раздался чмок, словно выдернули зуб из десны, голова вдруг выдвинулась из плеч на суставчатом металлическом штыре, отсвечивающем сырым серебристым блеском. Рот раскрылся, шире, шире, шире. Челюсти разошлись, видимым образом отделяясь друг от друга, как у анаконды.

Голова метнулась вперед, челюсти щелкнули на руке Спрэга, вырывая у него револьвер, а вместе с ним три, нет, четыре пальца остались, как мягкие карамельки, в желтых зубах.