Ползущие

Глаза Крузона наполнились слезами, он отвернулся и вытер их. Потом снова взглянул острым взглядом на Стэннера.

– Нет, – мрачно кивнув, согласился он. – Мы заберем его с собой. Давайте положим его в вашу прокатную машину.

Стэннер с изумлением на него посмотрел. Потом понял.

– О"кей, – громко согласился он. Так, чтобы Брейкенридж услышал.

Но им все равно пришлось убить существо, которое было Мартином Брейкенриджем. Нельзя было позволять ему действовать и дальше, заражая все вокруг. Чем меньше их будет, тем лучше.

И сделать это пришлось быстро. Стэннер выполнил саму работу, а Крузон следил за улицей. Стэннер почти ничего не чувствовал, трижды выстрелив Брейкенриджу в затылок, а потом еще дважды в спину. Затем отсек топором ему голову, словно тот был сверхъестественным созданием древних времен. Сложил останки в багажник машины, которую взял напрокат, и отогнал ее за насколько кварталов, на широкую, грязную дорогу, куда направил его Крузон, потом свернул на узкую дорогу вдоль ручья; ее заслоняла высокая стена эвкалиптов, и местные подростки иногда останавливались здесь, чтобы потрахаться. Стэннер вылез из машины, оставив мотор включенным, положил на педаль газа увесистый булыжник и толкнул машину вперед, к ручью Квибра-Крик.

Вдалеке возник звук сирен. Стэннер остановился и прислушался. Сирены приближались. Существо, которое было Брейкенриджем, передало именно то, на что они рассчитывали; некоторые из них, выглянув из окон, видели, что он поехал в сторону старой дороги и к ручью. Какое-то время они будут толочься вокруг в поисках машины, а потом, если он сам хорошо спрячется, вернутся в дом Крузона. Это их хоть немного задержит. Крузон оказался ловким полицейским.

13 декабря, ночь

Глупо было возвращаться домой, – думал Вейлон.

Он сидел на корточках в зарослях большого куста камелии в палисаднике какого-то урода напротив своего дома. Цветы камелии зимой, надо же! Красные цветы покрывали купол из темно-зеленых листьев. Опавшие цветки со слегка потемневшими краешками распадались на лепестки под ногами.

Вейлон чувствовал, что замерз, но как-то отдаленно чувствовал, на самом деле ему было плевать на это, он был голоден, но есть не хотелось.

Сначала он пошел к Расселу, потому что Рассел – парень из пиццерии, который продавал ему дурь – жил всего через полтора квартала от дома, который снимала мать, на Хиллвью-стрит, над Квибра-Вэлли. Он подумал, что, может, отсидится у Рассела, пока эта мать не уйдет, и тогда он сможет нырнуть в дом, забрать жесткий диск из компьютера и какую-нибудь одежду. И пистолет калибра 0,25, который мать хранила в стенном шкафу.

Возле дома Рассела он услышал, что в гараже кто-то ходит, и решил сначала провести разведку. Заглянул в боковую дверь гаража и увидел Рассела возле деревянного верстака у тисков. Рассел, с его конским хвостом, хомячьей неуклюжестью, с татуированными руками, Рассел в дурацкой футболке с пожарной скоростью собирал передающую установку, причем его руки двигались так шустро, что Вейлон не мог уследить за ними.

А потому Вейлон попятился от гаража Рассела и поплелся к собственному дому. Плелся и размышлял.

Некоторых людей нельзя превратить в этих тварей без массы хлопот, а вот других – можно. Вроде как это зависит от состояния твоего мозга. От того, сказал Рональд, стал ты уже наполовину таким или нет. Ну, типа того. Чем больше ты уже запрограммирован, тем легче станешь полностью запрограммированным. Вроде так.

Кажется, что взрослых изменить очень легко. Они потеряли что-то такое, что заставляет их сопротивляться. Во всяком случае, большинство.

Вроде его мамы.

С тех пор как Вейлону удалось сбежать из школы, он пребывал словно бы в относительном покое мертвой зоны торнадо. Просто переставлял ноги, пытался не вспоминать, как вырывались лучи из глаз его матери, не думать о мальчике, который лежал на спине в душевой, а ему силой разжимали челюсти. Но сейчас ураган снова подхватил его и понес. Вейлон упал на колени и зарыдал от горя, боль накатывала на него волнами.

Мама! Моя мама!

Обессиленный, он не мог решить, что теперь делать. Сначала он думал пойти в полицию, но кто знает, может, копы тоже все измененные? Ведь их должны были изменить в первую очередь?

Вот потому он и оказался возле дома, возле той квартиры, где он жил с мамой. Оказался скорее потому, что это был его дом, а не потому, что в нем есть что-то полезное.