Стэннер сам себе кивнул и пошел дальше, дошел до комнаты 2323, нажал на кнопку интеркома, произнес свое имя. Раздался звонок.
Внутри стоял обычный стол из светлого дерева, за которым находилась металлическая жемчужно-белая колонна примерно шести футов в высоту и двух – в диаметре. Линзы ее камеры повернулись и зафиксировали его появление.
– Подтвердите свое имя, пожалуйста, – раздался из колонны компьютерный голос.
– Майор Генри Стэннер.
– Имя соответствует предварительной договоренности и контрольной записи голоса.
Интересно, что я никогда умышленно не давал записать контрольный образец голоса, – подумал Стэннер, – тем не менее, его все же добыли.
Дверь с одной стороны стола щелкнула и распахнулась внутрь, Стэннер вошел и увидел, что за столом для переговоров сидят Бентуотерс и Джим Гейтлэнд.
Капитан Гейтлэнд, плотный мужчина с несколько сонным, но приветливым взглядом, с забавно оттопыренными ушами, которые создавали иллюзию напряженного вслушивания, был одет в мундир морской пехоты.
– Слушайте, Гейтлэнд в форме, это что, знак? Чтобы придать больше официального блеска нашему совещанию? Я вижу вас в форме не чаще одного раза в пятнадцать лет.
– Сегодня нет смысла маскироваться, майор, – проговорил Гейтлэнд легким говорком уроженца Теннесси. – Садитесь. – Он нажал на клавишу встроенного в стол цифрового магнитофона. – Вы ведь будете делать доклад. Я потом все перепишу.
– Не знаю, должен ли я докладывать человеку ниже себя по званию, – заметил Стэннер и сел. – Как, и подкрепиться нечем?
Бентуотерс был в белом халате. Он рассеянно кивнул и произнес словно бы в воздух, что означало: кто-то или что-то слушает снаружи помещения:
– Нам три кофе со сливками и сахаром.
– Звание здесь играет не такую уж большую роль. Значительно важнее старшинство, – объяснил Гейтлэнд, потом добавил: – Сэр.
Бентуотерс задумчиво рассматривал Стэннера.
– Стэннер, в вашем поведении явственно чувствуется враждебность.
Вошла молодая чернокожая женщина с подносом. На ней было обтягивающее зеленое платье, никаких ассоциаций с лабораторией. Когда она нагнулась поставить поднос с кофейником, молочником и сахарницей на стол, Стэннер невольно восхитился гибкими движениями ее упругого тела, что ощущалось даже сквозь ткань.
Пожалуй, мое воздержание затянулось, – подумал он.
Девушка улыбнулась и вышла.
Стэннер вздохнул, взял чашку с кофе и повернулся к Гейтглэнду.