Русская готика

– Куда пойдем? – спросила Наталья.

Правда: Олег странный. Не хотелось думать, что он сумасшедший. Впрочем, кроме излишней стеснительности, вполне понятной даже для тридцатилетнего мужчины, ничего такого не было… Наталья решила понаблюдать. Он ей понравился, что-то в нем было, необъяснимо-притягательное. Такой человек мог стать героем ее романа. Почему нет? Типаж интересный.

Но я не могу думать о нем, словно он просто картонный силуэт. Я же ни чего о нем не знаю.

Наталья сунула руки в задние карманы джинсов.

– Можно к озеру, – сказал Олег. – Там хорошо.

– Ладно, давайте к озеру. Утиное? Да?

– Да.

– Я все равно здесь ничего не знаю. Мне интересно, – сказала Наталья, и Олег кивнул. Они пошли по тропинке.

– Значит, у вас муж банкир? Так это называется? – спросил Олег. – Крупный?

– Совладелец и член совета директоров банка.

Он подумал, что именно такие люди должны владеть особняком. Почему? Из-за статуса? У него не было ответа.

– Вы не похожи на жену банкира, – заметил Олег, удивляясь тому, что вдруг стал таким разговорчивым. Он бросил на свою спутницу короткий взгляд. Наталья его не заметила, потому что шла глядя под ноги, на опавшую хвою и выступающие из земли корни.

– Знаю, что не похожа. Для меня все эти официальные вечеринки и необходимость соответствовать положению просто кошмар. Каждый раз я на неделю после них впадала в депрессию. Гнусно. Разговоры ни о чем, комплименты, пошлые анекдоты для одноклеточных. Жены мужниных коллег – так те, вообще, будто девять классов с трудом закончили. Впрочем, так оно и есть в большинстве случаев. Может быть, я просто не подхожу для такой роли.

Олег подумал о мире, которого не знает. И не хочет знать.

– Мы однажды с Виктором из-за этого поругались, а я просто сказала, что думаю. Та жизнь не для меня. Я просила его больше брать меня на вечеринки и приемы, если без этого можно обойтись. Он согласился, хотя с большими усилиями. Очень был недоволен… Он властный, хочет, чтобы всегда было по его. Но остались приемы у нас дома. Виктор хочет соответствовать. Я сама не умею готовить то, что им приятно было бы есть. Я приглашаю людей, которые специально готовят под моим руководством по заранее составленным меню. А потом мы делаем ответные визиты… Извините, что плачусь на жизнь. Обстановка располагает.

– Почему? – спросил Олег.

– Ну. – Наталья посмотрела вокруг. – Лес, природа освобождают.

– Ага.

Я слишком много говорю, подумала она, доставая сигареты. Ему не интересно.

Говоря о своей жизни, Наталья ощутила, какой фальшью жила многие годы. Интересы мужа – одно время они господствовали над всем. Тот разговор по поводу «светских раутов» действительно имел место: они жутко поругались. У нее началась депрессия, Виктор ушел в себя, и примерно месяц никто из них не произносил в адрес другого ни слова. Наталья отказывалась посещать эти мероприятия. Когда-то она ни в чем ему не отказывала. Но пришло время остановиться. У нее нет больше сил строить из себя невесть что, носить немыслимые по своему безобразию вечерние платья, которые он выбирал, общаться с людьми его среды. Когда-то она сделала все, что могла. «Заведи себе любовницу, я не буду возражать, если тебе будет скучно и ты почувствуешь, что надо напомнить себе, что ты еще молод… Заведи, только оставь меня в покое», – сказала Наталья. «А чем ты будешь заниматься?» – спросил Виктор. «Самой собой!» Таков был ее ответ. Виктор стал кричать, что с ним случалось редко, но Наталья и бровью не повела. Иногда она тоже умела быть непоколебимой. Несмотря на отвоеванное право не участвовать больше в приемах и вечеринках, иногда ей приходилось заниматься домашними деловыми обедами и ужинами. Свою роль в них Наталья ограничила до минимума. Виктор понял, что жена будет стоять на своем, и отстал. Со временем все пришло к какому-то новому состоянию. Наталья, по мнению Виктора, стала замкнутой, более, чем всегда, и у нее появились странности. Например, писательство, с которым он мирился как с неизбежным злом. Виктор не завел любовницу. Насколько Наталья было известно, он ни разу не связывался с другими женщинами. По натуре он однолюб, но кто знает. Во всяком случае, муж ни разу не давал ей повода усомниться в своей верности.