— Я здесь! — раздается мой крик над океаном.
Сволочи. Хренов кинематограф. Слишком поздно. Я один выжил. И я вроде должен радоваться, что меня вдруг спасли, когда все остальные уже мертвы.
— Сюда! Сюда!
Я подплываю ближе. Нет… это не лодка. Просто голос. Я узнал его. Это Рэнди. Он тоже живой.
— Рэнди!
Он все ближе и ближе, и вот уже слышимость отличная, хотя из-за тумана мы пока не видим друг друга.
— Что случилось? — кричит Рэнди. — Я ничего не помню! Вертолет разбился?
— Что ты хочешь этим сказать?
— Мы ведь летели на вертолете снимать новый фильм на каком-то острове! И вот я очнулся посреди океана, и совсем один. Я, черт возьми, испугался. Да где ты?
— Здесь, здесь.
Он очень близко, но я ничего не вижу в сгущающемся тумане.
— Ты вообще помнишь вчерашний день? — спрашиваю я, остервенело работая руками.
— Конечно. Мы пошли в бар и заказали «Восемь шаров».
— Это было позавчера.
— Нет, вчера.
— Ты сошел с ума. Вчера нас выбросили с вертолета в океан. Ты что, забыл? В этом была вся соль фильма. Нас должны были снимать прямо в открытом море. Мы ждали режиссера на лодке, но он так и не появился.
— Что за бред ты несешь? — орет Рэнди, и мне кажется, я могу различить его в тумане. — Мы летели снимать тупую третьесортную порнуху на необитаемом острове. Пародию на «Остров Гиллигана».
— Нет. Соул сказал, что это будет авангардный порнофильм, в котором действие происходит…
— Что за бред ты несешь? Во-первых, в Америке никто не делает авангардного кино. Во-вторых, каким раком ты собираешься трахаться посреди океана?
Я совсем запутался. Кто из нас бредит: я или он? Я не думаю, что могу мыслить здраво. Голова болит от обезвоживания.