— От этих летучих тварей — слышишь, трепыхаются вокруг? Майкл напряг слух. Тридцатифутовое пламя высветило испарину на его лице.
— Вот! Слышал?
Майкл показал на кусок лежавшего на земле дымившегося металла:
— Осколки. Шмякаются на землю. От наших же зениток. А ты думаешь, куда деваются снаряды после того, как разорвутся?
Касси почувствовала себя дурочкой.
Мимо них стрелой пролетел человек, у которого горели волосы и дымились подошвы. Он свернул на боковую улицу.
Всю ночь они вместе бегом разносили донесения для командного пункта. Их угостили чаем и сигаретами, дали десять минут отдыха. Один работник отвел Касси в сторону.
— Как ты?
Его Касси слышала лучше, чем Майкла.
— Мы — нормально.
— Мы?
— Да.
— Ты, кажется, не в себе.
— Ну, мы все не в себе.
— Твоя правда. Но пусть тебя кто-нибудь посмотрит, если будет возможность.
До них дошли известия о потерях. Сотни убитых. Несметное число раненых. Разрушенная библиотека, сгоревшие церкви, уничтоженные магазины, вдребезги разлетевшиеся памятники. У города вырвали историю, как коренные зубы. Через семь часов после начала налет все еще продолжался. Подсчитали, что немецкие самолеты успели вернуться на базы, загрузиться снова и прилететь обратно.
Когда они вышли, было ясно, что делать больше нечего. Дороги были заблокированы, машинам «скорой помощи» было не проехать. Пожарные остались без воды. Автобусы и легковые автомобили разбросало по улицам, как игрушки. На Кросс-Чипинг лежали тела полицейских, на Пеппер-лейн — убитый мальчик-связной. Их пришлось так и оставить. Пожары с двух концов города сходились в центре, как театральный занавес в конце жуткого спектакля. Жар высасывал из воздуха кислород, от этого во рту был привкус золы, строительной пыли и древесного угля. Пахло канализацией, разложением. Среди развороченных камней с писком бегали крысы. Здания все еще горели. Ковентри должны были стереть с лица земли. Даже зенитки почти смолкли.
— Почему пушки не стреляют? — спросила Касси у Майкла.
— Снаряды кончились, — кажется, ответил он ей.
— Собьем один, а, Майкл? Нацистский самолет? Ты и я? Мы сможем!