Гриша узнал голос Барсука, это он дрался с Сережкой, да, похоже, не все знал Барсук, вот опять в этих краях оказался.
– Дрын, нам без золота нельзя, его надо найти, давай отойдем от этого места подальше, а утром сюда вернемся.
Дрын с Барсуком пошли обратной дорогой, да видимо споткнулись, закричали, упали.
Послышался рев медведя. Прозвучал выстрел. Рев медведя усилился.
– Барсук, зачем стрелял? Ты его не убил!
Рев медведя раздался рядом с Биланой.
– Тога, Тога, не реви, это я Гриша!
– У, у, у…
Медведь замотал головой, Гриша стоял рядом и гладил его шею.
– Узнал, Тога, узнал, молодец, – приговаривал Гриша, – тебя не ранили? Да нет.
Жив мишка!
Медведь рухнул рядом с Гришей, он нащупал рану у медведя, ощутил липкую кровь и заплакал.
– Барсук, медведь умер, туда ему и дорога! – закричал Дрын, – смотреть будешь?
– Нет, еще царапнет, лучше пойдем, куда шли.
Медведь дернулся и затих. Замолчал и Гриша, потом тихо проговорил:
– Тогу мы нашли маленьким медвежонком, он с нами ходил, потом подрос и в лес ушел, но меня узнавал, и в этих местах он жить любил. Старый он стал, с Барсуком не сладил. Как я Барсука не узнал среди охранников? Больно баский стал, холеный, вот и не признал.
Самсон Сергеевич и Билана спали под его ночной говор. Через час Гриша встал, прикрыл ветками и старой листвой место костра, разбудил молодых:
– Вставайте и идите за мной, я покажу вам выход золотой жилы, но останавливаться я вам не разрешу, пойдем дальше, перейдем на ту сторону, сделаем кружок и я вас верну в Пологие горы.
– А ты не устанешь, Гриша?
– Вы поспевайте за мной, погоня дело опасное, надо уходить. У них пистолет, а у нас, лишь мой дробовик.