Коллекция

— А вам не стоило так волноваться из-за чужих проблем! — с издевкой ответила Кира. — Вас так сильно огорчит, если я внезапно отбуду в мир иной?

Выражение его лица внезапно стало таким страшным, что Кире показалось, что сейчас Вадим Иванович отвесит ей оплеуху. Но он только поправил очки. Она не видела его глаз, но чувствовала, что сейчас он смотрит точно ей в зрачки.

— Ты дурочка, — сказал он. — Какая разница, кого это огорчит, а кого нет?! Мне не нравится, когда с этим шутят!.. Тебе дали жизнь, так держи ее! Ты не представляешь, как это… просто ходить по земле, дышать, чувствовать ветер, видеть рассвет и море… или что-то другое… ты не поймешь этого, пока не… — Князев осекся, и почему-то Кира не посмела просить о продолжении.

— Мне пора домой, — тихо сказала она, и ее слова почти потерялись в шуме волн, но Вадим Иванович услышал их и кивнул, потом улыбнулся, снова став самим собой.

— Ладно. Побежите? — он снова перешел на «вы».

— Побегу. На работу пора.

— Только до поворота бегите помедленней, чтобы я дольше вас видел.

— Это еще зачем? — удивилась она, и улыбка «майора» превратилась в ухмылку.

— Когда вы бежите, на вас очень приятно смотреть сзади.

— Вадим Иванович, что вы себе позволяете?! — воскликнула Кира с притворной шокированностью, и он вздохнул.

— К сожалению, уже ничего, а хотелось бы… Ладно, пока.

Она дернулась было с места, но тут же остановилась и обернулась.

— Кстати, простите за любопытство, но чем вы занимаетесь? На пенсию не купишь столько дорогих сигар.

— Вы бестактны и дурно воспитаны, — Князев фыркнул, — но я вам отвечу. Ремонтирую видео и аудиоаппаратуру. Нечасто, но на жизнь хватает… Вы удовлетворены?

— Вполне. До свидания.

Добежав до поворота, Кира не выдержала и обернулась. Вопреки своим словам, Вадим Иванович не смотрел ей вслед. Он смотрел на море, и его темная фигура казалась на пустынном пляже удивительно к месту, словно это был его личный мир, в котором она, Кира, побывала лишь малозначительной гостьей, о которой забыли сразу же, как захлопнули дверь.

Почти возле самого дома она столкнулась с Владой, явно возвращавшейся с какого-то ночного веселья. Она шла неровно, ее волосы были растрепаны, а глаза от размазанной краски казались чернее, чем обычно. Губы расползлись в бессмысленной, никому не адресованной улыбке, куртка сползла с плеч и болталась за спиной. Сумка кружилась, хлопая девушку по ноге.

— Привет! — бросила Кира, пробегая мимо. Лицо Влады сразу же превратилось в холодную, угрюмую маску, и она что-то пробурчала ей вслед — явно что-то нелестное, но Кира только усмехнулась. Ее и удивляло, и забавляло то, что девчонка ее так открыто недолюбливает. Влада, пожалуй, осталась единственным человеком во дворе, от которого Кира до сих пор не получала ничего, кроме злобных взглядов. Хотя она и на прочих обитателей окрестных домов смотрела без особой приязни, и Кира не раз рассеянно думала о том, что для выражения своей глубокой индивидуальности Влада нашла далеко не лучший способ. Она пробежала мимо привычного бомжовского сообщества, которое завтракало, чинно усевшись кружком вокруг люка. Молодая бомжиха, что-то жуя, держала в руке треснувший «волшебный» шар и трясла его, пристально и с каким-то детским восторгом глядя на кружащуюся внутри золотистую метель. Старуха тускло смотрела на нее и качала головой в грязном платке, что-то бормоча себе под нос.

— Тебе тут кое-что принесли, — сказал Стас, когда Кира захлопнула за собой входную дверь и столкнулась с ним в прихожей. — В столовой лежит. Похоже, этот тип не шутит… А я пошел. Пока.

Он чмокнул ее в щеку и выскочил за дверь прежде, чем Кира успела хоть что-то ответить. Сбросив кроссовки, она быстро прошла в гостиную и остановилась, изумленно глядя на роскошный букет темно-красных, почти черных роз, лежавший на столе. На атласных лепестках и округлых зеленых листьях сияли капли воды, в воздухе витал едва уловимый тонкий благородный запах.