— Мерзкая языкатая девка! — Нина облизнула бледные губы и жадно посмотрела на зашторенные окна на первом этаже. — Проститутка! Ты ее юбку видела?! Срам какой! Сразу видно, что проститутка!
За столом ее услышали, потому что оттуда сразу же последовала язвительная реплика:
— Да у тебя все бабы, моложе сорока пяти проститутки! И с чего бы ей не носить короткую юбку, ежели есть, что из-под нее показывать?!
— Вас, кобелей, вообще не спрашивают! — вскинулась Нина. — Вы, Вадим Иванович, поменьше бы высказывались! Вы здесь два года всего прожили, а я — сорок три! И я вижу! Я шалав издалека…
— Да, весь наш город населен шалавами и среди них Нина Кирилловна, святая и непорочная, к тому же найденная в капусте, — рассеянно заметил человек с сигарой, названный Вадимом Ивановичем. — Ежели ты в молодости не догуляла, то остальные-то тут при чем?!
Все, кроме Софьи Семеновны, дернувшей уголками рта, захихикали. Нина зашипела, словно кошка, на которую плеснули водой.
— До таких лет дожили, а старость уважать не научились!
— Старость я уважаю, а глупость — нет, — отозвался Вадим Иванович. — Шах.
— Хм-м, — отреагировал его противник и уткнулся взглядом в доску, теребя свои уши. — Ах вот так? Хм-м…
Старичок снова принялся кормить голубей, требовательно гукочущих возле скамейки. Одна из женщин, лет сорока пяти с короткой стрижкой и очень полная сварливо сказала:
— И вот надо было тебе, Тоня, сразу же влезть!..
— А что такое?! — немедленно возмутилась Антонина Павловна, покачивая головой с монументальной прической. — Они мои соседи по площадке, между прочим. И я обязана с соседями быть в хороших отношениях! Я, между прочим, с Верой никогда не ругалась!
— Да ты ее боялась просто!
— Ничего подобного! Я с людьми нормально разговаривать умею просто! И в окна чужие, между прочим, не заглядываю, как некоторые!
— Это кто некоторые?! — снова начала закипать Нина.
— Перестаньте кудахтать! — в сердцах сказала Софья Семеновна. — И научитесь держать себя в руках, в конце концов! А то как бы и пожалеть не пришлось. Стас так вроде тихоня — хоть и себе на уме явно, но сдержанный. А внученька Верина — чистый порох. В следующий раз может и не поглядеть на твои преклонные годы — влепит так, что мало не покажется. И будет права, между прочим! Вера, в конце концов, все — похоронили Веру! А они тут не при чем! Уж пока, во всяком случае.
— А если и без нее… Раз они приехали… — коротко остриженная женщина посмотрела на нее хмуро и неуверенно. — Вдруг опять… это будет происходить…
— Как будто, Лена, ты знаешь, что происходило! И происходило ли вообще! — в голосе Софьи Семеновны послышалась почти грубая издевка. — В крайнем случае, их не трогайте, и вас не тронут. До сих пор ведь именно так и жили — нет?! Пока они не знают…
— А узнают? — глухо произнесла Лена, поправляя волосы над ухом. Софья Семеновна пожала плечами и почесала Лорду загривок, и овчарка чуть прищурилась.
— Узнают, конечно. Но не так.