Коллекция

— Отпусти мою сестру! — повторил Стас, едва шевеля губами, и пригнулся, подобравшись, словно кот, готовящийся к прыжку. Кира почувствовала, как Вадим напрягся, но не отпустил ее, и его пальцы по прежнему вплетались в ее волосы. Теперь от него тоже исходила злость — рывками, толчками, и, казалось, лиловый вечерний воздух вокруг них начал искриться и потрескивать.

— Отпущу, если она мне скажет! — ответил он и развернулся чуть боком, уводя Киру в сторону, и она подчинилась, безвольная и ошарашенная, после чего разбито и жалобно произнесла:

— Стас… ты что?..

— Иди сюда! — приказал Стас и повелительно протянул руку. Тряхнул пальцами. — Ну же!

Кира осталась стоять на месте, глядя на него в упор, и в ней, заслоняя весь мир, тоже начала разрастаться, разбухать холодная ярость. Потом она отвернулась и снова прижалась лицом к груди Вадима.

— Кира!.. Отпусти ее старик! Отпусти, или я сделаю тебя хромым на обе ноги!

— Ей плохо, она пережила страшное потрясение, — ровно произнес Вадим. — Это так ты ее утешаешь, щенок?!

Стас дернулся, словно его наотмашь хлестнули по лицу, его рот потрясенно приоткрылся, но в этот момент Кира глухо сказала:

— Прекратите! Прошу вас, прекратите сейчас же! Вы с ума сошли… оба?!..

Рот Стаса закрылся, и он мотнул головой, словно проснувшись от глубокого сна, потом сделал шаг назад, глядя на подходящего к ним Дашкевича, и придал лицу относительно спокойное выражение. Участковый коротко кивнул ему, потом повернулся, глядя на Вадима и Киру не без удивления.

— А, здравствуйте, Вадим Иванович. Хорошо, что вы тут… — он вздохнул и вытер вспотевший лоб. — Тетки со всех окрестных дворов сбежались… такое кудахтанье — невозможно!.. Жуть, что творится! Как будто и без того… — Дашкевич удрученно махнул рукой, потом кивнул в сторону. — Все, вон идет Сан Васильич, сейчас он, Кира, с вами коротенько побеседует, и мы оставим вас в покое… Кстати, Вадим Иваныч, вы давно тут?.. может…

— К сожалению нет, — Князев покачал головой и отпустил Киру. Она чуть отодвинулась в сторону, но продолжала держать его за локоть, и он не отнял руки, только наклонился, чтобы поднять свою трость. — Я на рынке был… пока то да се… вот только-только подошел, узнал… Так что от меня толку не будет… Бедная девочка, совсем еще ребенок…

— Поговаривали, что она наркоманка была, — неожиданно сказал Стас и сунул в рот сигарету. — Может, хватанула лишку или чего-нибудь не того, начались галлюцинации, и она и их, и себя…

— С собой такого не сотворишь, даже если очень захотеть, — заметил Максим с кривоватой улыбкой. — Анатомия не позволит…

Он отступил в сторону, давая место подошедшему Касенко, который сегодня казался еще более печальным, хотя дальше, казалось, уже было невозможно. Под глазами у него растеклись сизые тени, а весь перед светлой рубашки был засыпан пеплом.

— И снова здравствуйте, Кира Константиновна, — устало произнес он. — Жаль, что нам приходится встречаться при таких обстоятельствах, м-да… А-а, Станислав Константинович? — Стас вежливо кивнул. — Сказал бы вам «добрый вечер», да добрым его не назовешь… м-да… Вы ведь на первом этаже живете? Давайте побеседуем у вас, а то тут… — Александр Васильевич оглянулся почти с ненавистью, — поговорить толком нельзя. Пойдемте. А ты, Максим… — он сделал неопределенное движение рукой, — ты… это…

— Ага, — отозвался тот и исчез в уже начавшей разваливаться толпе. Стас развернулся и зашагал к дому, Касенко, отдуваясь и вытирая платком мокрую шею, последовал за ним. Кира задержалась, не выпуская руку Вадима, шепнула — почти молитвенно:

— Ты можешь пойти с нами, если хочешь.

Он покачал головой, и она разжала пальцы.

— Даже сейчас?! — в ее голосе прозвучало что-то сварливо-дребезжащее. — Даже сейчас, когда мне так плохо?!