Реликварий,

– Я тоже счастлив оказаться здесь, – широко улыбнулся Смитбек.

Когда они медленно шли мимо отеля «Плаза» к Южной улице Центрального парка, Смитбек оглянулся. Огромная масса людей превратилась в поток и стала похожа на гигантскую змею, огибающую парк. Впереди него множество людей выходили с Шестой и Седьмой авеню, чтобы присоединиться к маршу. Среди толпы были и голубая кровь бизнеса, представители так называемых «старых денег» – спокойные респектабельные и седовласые мужи. Но Смитбек не мог не заметить, что число молодежи, о которой говорил Козински, непрерывно возрастает. Банковские операционисты, мелкие брокеры, трейдеры пили виски, орали, свистели и, казалось, рвались в бой. Смитбек вспоминал, как мало потребовалось для того, чтобы они начали кидать бутылки в мэра, и теперь размышлял, сумеет ли миссис Вишер удержать толпу под контролем, если все пойдет вразнос.

Водители на Южной улице осознали все безнадежность ситуации и, перестав давить на клаксоны, вылезли из автомобилей, чтобы поглазеть на толпу или присоединиться к ней. Однако со стороны Коламбус-сёркл все еще доносилась какофония гудков. Смитбек дышал полной грудью, вбирая в себя весь этот хаос, как аромат дорогого вина. «В действиях толпы есть что-то невероятно возбуждающее», – думал он.

К миссис Вишер протиснулся какой-то молодой человек.

– Это мэр, – протянул он ей сотовый телефон.

Неторопливо положив микрофон в сумочку, миссис Вишер взяла телефон.

– Да? – холодно сказала она, не замедляя шага. После довольно долгого молчания она проговорила: – Весьма сожалею, что вы так полагаете, но время разрешений кануло в прошлое. Вы, по-видимому, еще не до конца осознали, что наш город находится в чрезвычайной ситуации. И своими действиями мы хотим привлечь ваше внимание к сложившемуся положению. Мы даем вам последний шанс вернуть покой на улицы Нью-Йорка.

Последовала пауза. Миссис Вишер слушала, приложив ладонь к уху, чтобы приглушить рев толпы.

– Я скорблю о том, что наш марш, по вашим словам, затрудняет действия вашей полиции. В то же время я рада услышать, что шеф полиции готовит какую-то собственную операцию. Но позвольте мне задать вопрос. Где находились ваши полицейские, когда была убита Памела? Где находились ваши…

Нетерпеливо выслушав ответ, она спокойно сказала:

– Нет. Абсолютно нет. Город тонет в преступлениях, а вы угрожаете наказанием мне. Если вам нечего больше сказать, я прекращаю разговор. У меня здесь крайне много дел.

Она передала телефон своему ассистенту:

– Если позвонит еще раз, скажите, что я занята.

Затем миссис Вишер повернулась к Смитбеку и взяла его под руку:

– Следующая остановка на том месте, где убили мою дочь. Мне надо быть сильной, Билл. Вы мне поможете?

– Да, мэм, – ответил Смитбек, облизывая губы.

42

Д ’Агоста вслед за Марго прошел в слабо освещенный, запыленный зал на первом этаже музея. Давным-давно здесь была развернута экспозиция, но вот уже много лет зал был закрыт для доступа публики и превращен в запасник огромной коллекции млекопитающих. По коридору вдоль стен выстроились чучела самых разнообразных зверей в наступательных или оборонительных позах. Д’Агоста едва не порвал пиджак о когти поднявшегося на задние лапы гризли. Вскоре он поймал себя на том, что плотно прижал руку к телу, стараясь избежать контакта с плесневеющими экспонатами.

Когда они завернули за угол, перед д’Агостой предстало чучело огромного слона. Кожа гиганта, во многих местах заштопанная и подновленная, растрескалась и шелушилась. Под массивным брюхом скрывалась металлическая дверь грузового лифта.

– Нам надо все заканчивать побыстрее, – сказал д’Агоста. – Сразу после полудня в департаменте полиции развернулась мобилизация. Похоже, они готовятся по новой штурмовать пляжи Нормандии. И вдобавок ко всему на Пятой авеню проходит демонстрация этих, как их там… ах да, «Вернем себе наш город»! – Запах в помещении вызвал в памяти места преступлений, которые приходилось посещать жарким летом.

– Препараторская находится прямо под залом, – пояснила Марго, увидев, как лейтенант сморщил нос. – Видимо, сейчас они мацерируют образец.