Реликварий,

22
18
20
22
24
26
28
30

– Ничего подобного никогда не видел, – сказал он. – А это не могло оказаться там случайно?

– Уверяю вас, Винсент, – ответил Пендергаст, – что они были тщательно разложены на алтаре, как своего рода приношение. – Все молчали. Агент ФБР нетерпеливо расхаживал по лаборатории. – Меня беспокоит еще кое-что, – продолжил он. – Кавакита был тем человеком, который выращивал растение Мбвуна в аквариумах. Почему, спрашивается, они убили его и сожгли лабораторию? Почему уничтожили единственный источник наркотика? Любой наркоман больше всего страшится потерять источник зелья. А лабораторию сожгли умышленно. Вы сами сказали, что в золе обнаружены следы катализатора.

– Если, конечно, они не стали выращивать наркотик в другом месте, – заметил д’Агоста, теребя с отсутствующим видом нагрудный карман пиджака.

– Не мучайтесь. Курите, – сказала Марго.

– Неужели можно? – поднял глаза д’Агоста.

– Только одну, – улыбнулась Марго. – Но не проболтайтесь нашей директрисе Мириам.

– Пусть это будет нашей маленькой тайной, – посветлел лицом д’Агоста.

Он вытянул из кармана сигару, проткнул кончик острием карандаша, подошел к единственному окну и распахнул его настежь. Лейтенант зажег сигару, затянулся и с наслаждением выдохнул клуб дыма в сторону Центрального парка.

«Как бы мне хотелось иметь порок, который доставлял мне хотя бы раза в два меньше удовольствия», – подумала Марго.

– Я уже думал о существовании альтернативного источника, – сказал Пендергаст, – и внимательно искал следы подземного сада. Но никаких плантаций мне обнаружить не удалось. Ферма для разведения лилий требует стоячей воды и свежего воздуха. Не представляю, как можно укрыть нечто подобное под землей.

Д’Агоста облокотился о подоконник и выпустил в окно очередную струйку голубого дыма.

– Ничего себе заваруха! – Он мотнул головой в южном направлении. – Представляю, какую икру начнет метать Хорлокер, увидев это.

Марго подошла к окну и посмотрела на ярко-зеленый покров Центрального парка, казавшийся в розовом свете заката тенистым и таинственным. Откуда-то справа, со стороны Южной улицы, доносился отдаленный вой множества клаксонов. По Площади Великой армии неторопливо, словно поток густой черной патоки, текла толпа.

– Впечатляющий марш, – сказала она.

– Угу, – кивнул д’Агоста. – И ведь каждый из этих людей – потенциальный избиратель.

– Надеюсь, доктор Фрок благополучно добрался до дома, – пробормотала Марго. – Доктор терпеть не может толпу.

Она перевела взгляд на север в сторону Овечьей поляны, фонтана «Вифезда» и задержала взор на спокойной глади Резервуара. В полночь эта вода обрушится двадцатью миллионами кубических футов смерти на нижние тоннели Манхэттена. Внезапно Марго ощутила жалость к несчастным, заточенным в недрах Морщинникам. В плане затопления была какая-то несправедливость. Но она тут же вспомнила ряды забрызганных кровью мышиных клеток, и перед ее мысленным взором предстали разорванные b. meresgrii . Этот смертоносный препарат тысячекратно усиливал естественную склонность к агрессии, которой эволюция наградила практически все живые существа. И заразивший себя Кавакита считал, что процесс необратим…

– Как хорошо, что мы здесь, а не там, внизу, – сказал д’Агоста, методично попыхивая сигарой.

Марго согласно кивнула. Краем глаза она видела, как Пендергаст расхаживает по лаборатории, время от времени поднимая со стола непонятные предметы и тут же возвращая их на место.

«Когда солнце взойдет над парком в следующий раз, – подумала Марго, – Резервуар станет легче на двадцать миллионов кубических футов». Ее взгляд снова задержался на водной глади. Казалось, вода светится изнутри розоватым, оранжевым и зеленым сиянием. Марго понимала, что это всего-навсего отражение закатного неба. Сцена была завораживающей: тихая водная гладь – и орущая толпа, которой аккомпанировал непрерывный вой клаксонов.