Трамбо закатил глаза и откинулся в кресле. «Гольфстрим» шел на снижение, и мимо иллюминаторов проплывали струйки дыма.
– А как считаете вы, док? – спросил он.
– Я считаю… это также отражено в моем отчете… что даже минимальный тектонический сдвиг в этом районе может вызвать цунами.
– Это такая большая волна, – шепнул Уилл Брайент.
– Я знаю, что такое это чертово цунами, – огрызнулся Трамбо.
– Простите?
– Ничего, док. Продолжайте, а то мы скоро сядем.
– Продолжать почти нечего. В тысяча девятьсот пятьдесят первом в районе, где сейчас находится Мауна-Пеле, произошло шестибалльное землетрясение. С тех пор там имели место больше тысячи вулканических явлений, к счастью, небольших… до последнего извержения.
– Я понял, док. – Трамбо затянул ремень, когда «Гольфстрим» вошел в плотное облако вулканического пепла. – Если Мауна-Пеле не будет похоронен под лавой, его смоет цунами или он сам сползет в море. Спасибо, док. – Он бросил трубку. – Интересно, почему самолетам запрещают садиться в этом облаке?
Брайент поднял голову от контракта:
– В этих облаках встречаются камни, которые могут попасть в мотор самолета.
Байрон Трамбо усмехнулся:
– Хороший ответ. – Он повернулся к окну, за которым было черным-черно.
Уилл поднял бровь. Уже не в первый раз он не понял шутки своего босса.
– Ладно, – сказал наконец Трамбо. – Может быть, нам повезет, если мы сейчас грохнемся. Или если грохнутся япошки. Если этот чертов Сато не купит курорт, мы пожалеем, что не умерли.
Уилл Брайент промолчал.
– Удивляюсь я людям, Уилл.
– Вы о чем, босс?
Трамбо кивнул на черную пелену за окном:
– Тысячи людей платят бешеные деньги, чтобы поглядеть на это, рискуя быть похороненными под слоем лавы… но стоит появиться какому-то несчастному убийце, стоит всего шести человекам пропасть, как все кидаются наутек. Странно, правда?