Корди колебалась недолго.
– Паштет из анчоусов, – сказала она, обшаривая фонариком нижнюю полку.
Трамбо поднял брови, но послушно взял с полки банку.
– Берите две. И еще вон тот тюбик с чесночным соусом.
Миллиардер поднял тяжелый тюбик с жидким чесноком, чувствуя себя, как муж-подкаблучник в супермаркете.
– А что в той черной баночке?
– «Мармайт», – сказал Трамбо. – Это такая штука, которую наши гости из Англии любят намазывать на тосты и…
– Я знаю. Была как-то в Лондоне. Эта дрянь воняет так, будто в банку залезла мышь и померла там года два назад. Отлично, берите и ее.
«Что за сандвич она готовит? Я его есть не стану, пускай лучше застрелит сразу».
– Теперь сыр, – сказала Корди, когда они подошли к холодильнику.
– Слушайте, если вы голодны, давайте поднимемся со мной наверх…
– Замолчите. – Корди сделала угрожающий жест револьвером. – Захватите лимбургский. И вон тот синий.
– Мне нужен нож. – Трамбо повернулся к выходу.
– Ломайте руками. А еще лучше, возьмите целый круг.
– Он весит десять фунтов, – заметил Трамбо, все еще держа банки с анчоусами и чесноком.
– У вас достаточно сил.
Она открыла дверь, и они опять вошли в темный ресторан.
– Куда теперь? – прошептал Трамбо.
Он подумал: «Если она подойдет еще на два шага, я могу оглушить ее этим чертовым сыром».
От лимбургера тянуло таким ароматом, что его затошнило.