Норман долго смотрел на Эйлин, не мигая, его руки при этом оглаживали темный кожаный переплет.
— Не посмеешь, — наконец произнес он.
— Еще как посмею.
То ли его убедила улыбка, то ли ее тон, но Бердуэлл решил не рисковать.
Вики отключилась, пока он развязывал девушку, и снова очнулась, когда Эйлин опять сидела привязанная к стулу и говорила:
— А как же она?
Норман перехватил автомат.
— А на нее мне плевать, все равно жить ей осталось недолго.
Вики начала опасаться, что он прав. У нее просто не осталось больше сил, и каждый раз, когда она с трудом выбиралась из черноты, реальность отодвигалась все дальше и дальше. «Ладно, если все равно помирать, то я закричу, и он начнет стрелять. Соседи вызовут полицию: у этой штуковины нет глушителя. Не исключено, правда, что этот мерзавец просто снова саданет меня по голове. — Этого ей, честно говоря, хотелось меньше всего. — Если я велю Эйлин тоже поднять шум, то, вполне возможно, его сорвет со всех катушек, и он пристрелит-таки одну из нас».
Эйлин, хоть и верила в вампиров, демонов и неизвестно во что еще, на самом деле не понимала, что вот-вот должно было случиться. «Между прочим, это не ее вина. Я ведь ей так ничего толком и не рассказала».
Она положила на чашу весов жизнь этой девушки, а на другую — жизнь города. Не было у нее никакого права принимать такое решение, но Вики все равно его приняла. «Прости, Эйлин».
Она облизнула губы и набрала в легкие побольше воздуха, сколько смогла.
— Эйл...
Приклад автомата ударил в пол в нескольких дюймах от ее носа, металл звякнул о плитку. От шума и вибрации остаток дыхания вырвался в беззвучном крике боли. «Слава Богу, автомат на предохранителе...»
— Заткнись, — мрачно посоветовал ей Бердуэлл, он явно не собирался шутить.
У нее не оставалось другого выбора, как подчиниться, а в следующую секунду вновь накатила тьма.
Норман оглядел комнату, чрезвычайно довольный собой. Вскоре все эти людишки, считавшие его ничтожеством, заплатят за это. Он погладил переплет. В книге так сказано.
22:43. Пора чертить пентаграмму. Ритуал предстоял сложный, не то что раньше, и Бердуэлл хотел быть уверен, что все будет сделано правильно.
Наступала величайшая ночь его жизни.
15