Пашка прислонился к дверному косяку и сполз на корточки. А я-то считал его оптимистом! Хотя и самому стало паршиво. Это что же, мне теперь всю жизнь так ходить? Да меня селяне на дрова распилят, если я приду с этой новостью! А если не распилят – тоже приятного мало, как жить-то, е-мое?! Интересно, деревья умеют плакать?..
Я попробовал – не получилось. Тогда спросил:
– А у вас не осталось списка? Ну того, что вы делали?
Старичок улыбнулся и выдал:
– Под кроватью чемодан достань.
Я кубарем кинулся под кровать и выволок на свет внушительный коричневый чемодан. С трудом подковырнув деревянными пальцами, отстегнул пряжки: опа! В чемодане лежала энциклопедия. Большая, Советская – несколько десятков томов.
– Там еще один – подсказал Петрович.
Я нырнул под кровать и достал второй чемодан – там лежала вторая половина энциклопедии – еще два десятка томов.
– А список?
– Он и есть, – ответил старик, и тут мне по-настоящему захотелось плакать. Больше пятидесяти томов, сто тысяч слов... Положим, не все они существительные, и не все можно сделать из дерева. Кое-что ведь Петрович уже сделал (за тридцать-то лет!). Но все равно при таком объеме работать можно до старости!
Я раскопал первый том и, не ожидая ничего хорошего, открыл. Да, старичок не соврал: все, что он уже сделал, все слова, которые он материализовал в дереве, были аккуратно зачеркнуты карандашом. «Абак» (счетная доска у древних греков), «Абрамцево-Кудринская резьба» (резьба по дереву)... В основном Энциклопедия была исписана именами известных людей и географическими названиями. Это еще облегчало задачу. Может, прорвемся?
– Берите, – разрешил старик. – Вдруг?..
Пашка подошел и попробовал на вес один чемодан. «Богатырская сила» позволяла унести и оба в одной руке, скорее Пашка боялся, что ручка у чемодана оторвется. Так и случилось.
– Тачка в кладовке, – предложил старик. – Там же инструменты можете взять.
Пашка кивнул: «Спасибо», – и рванул за тачкой.
Домой шли молча, болтала только бабулька на шее:
– Говорила я вам, говорила, он же ненормальный! Нагрузил детей и рад.
По мне, так это она нас нагрузила: повисла на шее и грузит своей чепухой. Но я молчал, потому что неохота было с ней пререкаться. Уже у дома я подумал, что вовсе не обязательно было тащить на себе всю энциклопедию. Если Петрович работал подряд и остановился, скажем, на двадцатом томе, то предыдущие девятнадцать нам уже не нужны.
Темнело. Вот-вот очнется чокнутый Костыль и пойдет гулять по поселку, чтобы... А что, собственно, «чтобы»? В деревяшки уже превращены все поселковые. У Костыля не осталось работы, он уже безопасен! Для нас. А вообще-то, может убежать в другие города-деревни и там безобразить. И превратится наш мир в мир деревянных человечков. Где никто не курит и не готовит человеческую еду, где не тонут, но боятся дождя (потому что можно сгнить). Мир, где «деревянная голова» – не ругательство, а норма. Сучковатый, громыхающий мир, где никто не плачет, даже когда очень хочется...
В Пашкиной комнате сидел один дядя Боря, придавив Ногу к кровати:
ebooksa