Через полчаса, миновав тысячи ампул и обойдя сотни поворотных механизмов, они приблизились к двери.
– Что там? – громко, чтобы его риторический вопрос слышал Гоша, произнес Гудзон. – Снова коридор? Если так, убейте меня здесь.
Повернув задвижку и приоткрыв дверь, Гоша положил тяжелую от пропитавшейся повязки руку на плечо спутника.
– Я ваш должник, сэр Генри.
– Пустое, мальчик. Мы квиты. Я… – На глазах мореплавателя появились слезы. – Я больше не могу здесь оставаться… Уведите меня куда-нибудь…
Схватив за рукав, Гоша выволок его из лаборатории.
Да, это был коридор. Но теперь он заканчивался уже не разветвлением. Это был тупик, обозначенный дверью.
– Мне нужен воздух. Мне нужно много воздуха, – бормотал Гудзон, когда Гоша отворял ее.
Со скрипом тяжелая створка отошла в сторону, и в лицо им ударил свет.
Это был не свет ламп. Это было солнце.
Рельсы под их ногами уходили вперед и заканчивались там, в конце тоннеля. До свода его, открывающего им свободу, им оставалось идти одну минуту…
И они шли по рельсам, падая и поднимая друг друга. Цепляясь то за одну стену, то за другую, Гоша втягивал распахнутым ртом знакомый привкус свободы. Он рвался к свету, как рвется к поверхности теряющий сознание водолаз…
Они встали на краю тоннеля. Здесь заканчивались рельсы.
Перед ними, в нескольких километрах прямо по курсу, выглядывали из облаков, как кусочки ананаса из йогурта, залитые солнечным светом снежные вершины гор.
Они стояли на краю отверстия в вертикальной, обточенной за миллионы лет ветрами скале. Она уходила вверх и была погружена в густую вязь стоящего над ней облака.
Под ногами – километр пустоты и мягкие, взбитые сливки облаков. Они расстилались под Гошей и Гудзоном бесконечным одеялом, уходя к горизонту, насколько хватало взгляда.
Нешуточный ветер рвал с них одежду, развевал волосы на Гошиной голове, и Гудзон, лысина которого светилась на солнце как бильярдный шар, хватал его ртом, как собака, высунувшая голову из окна машины…
– Смотрите, Гоша… Земля и вправду – круглая. Или мне это только кажется… – не услышав ответа, он одичалым взглядом заглянул в глаза человека, который был моложе, но знал больше. – Г-где мы?..
Перина облаков слегка изгибалась, словно кто-то, нянчащий Землю, заботливо подоткнул края под нее, спящую. Тысячи, миллионы оттенков цветов искрились на поверхности облаков. Бриллиантовая россыпь вскружила голову Гоше, он почувствовал сначала озноб, а после чарующую легкость в ногах…
– Держитесь! – прокричал Гудзон, хватая геолога за воротник и затягивая обратно в тоннель.