Реликт,

— Доктор, я не заключал с вами никаких соглашений, — мягко возразил Пендергаст. — Боюсь, что к поимке убийцы мы не ближе, чем в начале недели. — Указал в сторону газеты на камине. — Подобные заголовки делают людей безмятежными, неосторожными. Открытие выставки, надо полагать, привлечёт многих. Тысячи человек в музее, после наступления темноты… — Агент ФБР покачал головой. — У меня нет выбора.

Райт в изумлении уставился на него.

— Вы хотите из-за собственной некомпетентности отложить открытие выставки и тем самым нанести музею невосполнимый ущерб? Я против!

Пендергаст спокойно выступил на середину комнаты.

— Простите, доктор Райт, если я недостаточно ясно выразился. Я не прошу вашего согласия, просто ставлю вас в известность о своём решении.

— Так, — ответил директор дрожащим от ярости голосом. — Вы не способны выполнить свою работу, однако намерены указывать мне, как делать мою. Представляете, как задержка открытия отразится на нашей выставке? Как воспримет это публика? Так вот, Пендергаст, я этого не допущу.

Агент ФБР в упор посмотрел на Райта.

— Все служащие, не имеющие специального допуска, обнаруженные в музее после пяти часов вечера, будут задержаны по обвинению во вторжении на место преступления. Это судебно наказуемый проступок. Повторное нарушение называется препятствованием осуществлению правосудия, что является тяжким уголовным преступлением, доктор Райт. Полагаю, я выразился достаточно ясно.

— В настоящее время совершенно ясно только то, что делать вам здесь больше нечего, — повысил голос директор.

Пендергаст кивнул.

— Всего доброго, джентльмены. Всего доброго, мэм.

Затем повернулся и бесшумно пошёл к выходу. Выйдя в приёмную, Пендергаст прикрыл за собой дверь. Затем повернулся к ней и процитировал:

Так я вернулся к счастью через зло — Богаче стать оно мне помогло[15].

Секретарша Райта перестала жевать резинку.

— Как-как? — спросила она.

— Нет, Шекспир, — ответил агент ФБР, направляясь к лифту.

В кабинете Райт дрожащими руками взялся за телефон.

— Что происходит, чёрт возьми? — взорвался Катберт. — Будь я проклят, если какой-то полицейский станет выставлять нас из нашего музея!

— Успокойся, Иен, — сказал Райт. Потом произнёс в трубку: — Срочно соедините меня с Олбани[16].

Наступила полная тишина. Директор, с трудом сдерживая тяжёлое дыхание, поглядел на Катберта и Рикмен.

— Пришло время обратиться за поддержкой, — сказал он. — Увидим, кому здесь принадлежит решающее слово: какому-то альбиносу из Дельты или директору крупнейшего в мире музея естественной истории.