Книга захлопнулась со звуком, напоминающим выстрел.
—
Райт лишился дара речи. Потом лицо его пошло от гнева красными пятнами.
— Мистер Пендергаст, я не потерплю подобного тона…
Пендергаст перебил его:
— На тот случай, если вы не видели заголовки в газетах, доктор Райт, сообщаю, что в руководимом вами музее за последние сорок восемь часов произошло три жестоких убийства. Три. Пресса предполагает, что совершил их некий свирепый зверь. Посещение музея после выходных сократилось вдвое. Сотрудники ваши, мягко говоря, очень расстроены. Потрудились вы сегодня пройтись по музею, доктор Райт? Прогулка эта оказалась бы познавательной. Ужас ощущается чуть ли не физически. Большинство людей, если только вообще покидают кабинеты, предпочитают ходить по двое, по трое. Технические служащие находят любой предлог, чтобы не спускаться в старый подвал. Однако вы ведёте себя так, будто ничего не случилось. Поверьте, доктор Райт, случилось, и притом нечто ужасное.
Пендергаст подался вперёд и медленно сложил руки на книге. Было что-то столь зловещее в его неторопливости, столь холодное в его светлых глазах, что директор невольно отшатнулся. Д’Агоста, сам того не сознавая, задержал дыхание. Агент ФБР продолжал:
— Так вот, к этому делу возможны три подхода. Ваш, мой или фэбээровский. Пока что слишком явно превалировал ваш подход. Я заявляю, что полицейскому расследованию искусно чинились препятствия. На телефонные запросы отвечали слишком поздно либо не отвечали вовсе. Служащие оказывались либо заняты, либо их невозможно было найти. От тех, кто на месте — например, от мистера Ипполито, — толку мало. Вызванные люди задерживались. Этого вполне достаточно, чтобы возбудить подозрения. Нет, ваш подход неприемлем.
Пендергаст подождал ответа. Его не последовало, и он продолжал:
— Подход ФБР был бы таким: закрыть музей, приостановить работы, отменить выставки. Поверьте, это явилось бы очень скверной рекламой. И в конечном итоге обошлось бы слишком дорого как вам, так и налогоплательщикам.
— Но у нас две с половиной тысячи сотрудников… — заговорил Райт.
— Во-вторых, — продолжал Пендергаст. — С завтрашнего дня мы ограничим доступ сотрудников в музей до конца расследования. Ради их же безопасности. По крайней мере вы так скажете им.
— Но здесь проводятся очень важные исследования, которые…
— В-третьих, — Пендергаст наставил на директора три пальца, сложенные, будто ствол пистолета, — возможно, нам время от времени придётся закрывать музей, частично или полностью. Иногда вход будет закрыт только для посетителей, иногда и для сотрудников. Не исключено, что без предупреждения.
Райт вышел из себя.
— Музей бывает закрыт лишь три дня в году: на Рождество, на Новый год, на День Благодарения. Это беспрецедентно. И произведёт ужасное впечатление. — Он устремил на Пендергаста долгий оценивающий взгляд. — К тому же я не уверен, что вы имеете необходимые полномочия. Полагаю, нам следует…
И умолк. Пендергаст поднял телефонную трубку.
— Это ещё зачем? — спросил директор музея.
— Доктор Райт, наш разговор становится утомительным. Возможно, имеет смысл привлечь к нему министра юстиции.