Лейтенант повернулся к полицейским.
— Давайте заглянем туда.
Он попытался повернуть шарообразную дверную ручку, она не поддавалась. Кто-то протянул лейтенанту ключ:
— Мы её заперли. Не хотели, чтобы оттуда что-то появилось…
Д’Агоста махнул рукой. Это выглядело смехотворным. Взрослые люди боятся привидений. Как они могут намечать большое праздничное открытие выставки на завтрашний вечер? Надо было закрыть этот чёртов музей после первых убийств.
Большой круглый зал блистал чистотой. В центре его на большом постаменте купался в ярком свете неоновых ламп белый цилиндр высотой около пяти футов. Лейтенант решил, что это центральный компьютер музея. Цилиндр негромко гудел, его окружали мониторы, автоматизированные рабочие места, столы и шкафы с книгами. В дальней стене виднелись две закрытые двери.
— Посмотрите здесь, ребята, — сказал д’Агоста полицейским, держа во рту незажженную сигару. — Я поговорю с этим типом, запишу его показания.
И вышел обратно в коридор.
— Имя, фамилия? — спросил он молодого человека.
— Роджер Трамкэп. Я начальник смены.
— Так, — устало сказал лейтенант, записывая. — Вы сообщаете о шумах в зале обработки данных.
— Нет, сэр, зал обработки данных наверху. Это компьютерный зал. Мы следим за аппаратурой, обеспечиваем работу систем.
— Значит, компьютерный. — Лейтенант сделал ещё одну запись. — Когда впервые услышали эти шумы?
— Было минут пять одиннадцатого. Мы как раз заканчивали положенное на день изготовление резервных копий.
— Ясно. Заканчивали работу в десять часов?
— Резервные копии нельзя делать в часы наибольшей нагрузки системы, сэр. У нас есть специальное разрешение приходить к шести утра.
— Счастливчики. И где же вы слышали шумы?
— Они доносились из энергоблока.
— Это…
— Дверь слева от МП-три. От компьютера, сэр.