Женя снова вошла в палату. Глаша все так же сидела, прислонившись к спинке кровати. Но поехать к Жене неожиданно согласилась. И даже повеселела. Бледное подобие улыбки появилось на ее лице. Поднялась и, как была в халате, направилась к двери.
– Вас отвезут, – суетилась Глашина мать. – Вещи я передам. – Но Глаша, не обращая внимания на родителей, стала спускаться вниз. Буянов ничего не сказал, только поднял большой палец, выражая одобрение.
Глашин отец бережно подвел дочь к солидному «Вольво», усадил ее на заднее сиденье, потом отвел Женю в сторону.
– Я пришлю охрану, – шепотом произнес он. – Они будут находиться в подъезде. Я очень вам признателен. За участие. Возможно, будь вы рядом с Глашей, ничего бы не случилось. Жена мне рассказывала… Впрочем, не стоит сейчас. Не оставляйте мою дочь…
Всю дорогу Глаша молчала. Молчала и Женя, стараясь не нарушить неловким словом складывающееся доверие.
– Наконец-то! – облегченно произнесла мать, когда Женя открыла дверь своим ключом. – А это кажется… Глафира Кавалерова?
– Она сегодня переночует у нас, – сообщила Женя.
– Конечно, – с готовностью отозвалась мать. – Если надо… Как поживаешь, Глаша? Что-то ты уж очень бледна. Болеешь?
– Немного, – прошептала Глаша.
– Что-то с голосом? Простыла?
– Небольшая травма, – ответила Женя за Глашу.
– Может быть, перекусите? – не отставала мать.
Глаша отрицательно мотнула головой и взглянула на Женю.
– Она будет в моей комнате.
Женя уложила Глашу на свою кровать, сама устроилась на раскладушке.
– Тяжело мне говорить, – прошептала Кавалерова, – но хочу спросить: для чего ты все это затеяла? По долгу службы?
– Глупая! – засмеялась Женя. – Спи! – Она разделась, потушила свет, улеглась на раскладушку.
– Иди сюда, – услышала она шепот Глаши. Поднялась, перелезла на свою кровать, устроилась рядом.
– Тебе страшно? – спросила она Глашу.
– Теперь нет. Но вначале… Вчера, а особенно сегодня… Внутри словно все окаменело. Нестерпимо… И все думаю: почему, за что? Только об этом. Кому я помешала?