«Ну конечно, предупреждайте своих детей о подозрительных мужчинах, но ничего не говорите о мертвых костюмершах».
— Бри, иди сюда!
— Я танцую.
Она сказала это так, будто считала его идиотом. Бренда засмеялась.
Два шага к ней почему-то становились четырьмя шагами назад. Что с закрытыми глазами, что с открытыми — ничего не помогало. Брианна продолжала танцевать — маленькая девочка в большой комнате, — и сколько бы он не рвался к ней, он невольно перемещался обратно к двери.
— Тони… — Хартли. Притягивая его именем. Он не помнил, что у Хартли были настолько светлые глаза — светло-голубые.
В зеркале было больше призраков между ним и Брианной, чем между ним и дверью. Проигрыш бального зала был следующим. Если он не вытащит Брианну до его начала, ей уже не выбраться живой. Тони не понимал, откуда знает это, но он еще ни в чем не был так уверен.
«Прекрасно. Почему я не могу быть так же уверен в лотерейных билетах?»
Он вытянул руку.
Что было более хрупким — стекло или маленькие девочки? Бутылка из-под пива разлетелась на сотню осколков.
«Не думай о бутылке, идиот!»
Семь слов. Выкрикнутых. Требовательных.
Брианна закричала, пролетев через зал к его руке. Не страх. Не боль. Ярость.
Маленькие девочки весили гораздо больше пивных бутылок. Они оба рухнули на пол. Тони крякнул, когда худенький локоть уперся ему в живот, потом обхватил ее за талию и потащил к двери. Они были совсем близко. Он чувствовал за спиной границу бального зала.
— Тони…
Хартли встал перед ним.
— Ну да, конечно, теперь ты не хочешь, чтобы я уходил.
Брианна пиналась и кусалась, но он держался. Он не знал, куда делось зеркало, но теперь все было видно и без него.
— Тони…
Бренда присоединилась к хору.