— Нет, ничего. Просто. — Неважно. Все и так плохо, не стоит пугать их еще больше. — Думаю, это хорошая идея. С серебром. Эми все о нем знает. Об этом. В общем, так.
Теперь глаза закатил Мэйсон.
— Как все понятно.
— Не сбивай, — тихо прошептал Питер. — Эми, давай.
— Знаете, что было бы круто? — спросила Эшли, когда Эми ухватилась за край брезента. — Если бы она это отдернула, а Том открыл бы глаза. Широко-широко.
Эми замерла. Все присутствующие подумали о такой возможности.
Волоски на шее у Тони встали дыбом, когда эмоции накалились до предела и начали грозить перейти во что-то еще. Что-то, с чем никому не хотелось оставаться запертым. А если точнее, что-то еще, помимо уже имеющегося, с чем никому не хотелось оставаться запертым.
— А мы разве уже не использовали этот фокус с глазами в шестой серии? — неестественно громко спросил он. — И еще в одиннадцатом.
— Такое клише, — кивнул Сордж. — И я об этом говорил.
— Это был вполне действенный способ заставить зрителя нервничать, — устало заспорил Питер, с видом человека, который уже это сто раз объяснял.
Кинооператор впечатал большой палец в мягкий воск сверху свечи.
— В первый раз — может быть.
— А второго раза и не было, на самом-то деле, — напомнил Питер. — Только в голове у Ли. В смысле, в голове у Джеймса Тэйлора Гранта.
— И почему мы это сделали?
— Почему? — И на одном дыхании, — Брианна, хватит пинать труп.
— Почему в голове Джеймса Тэйлора Гранта?
— Ты знаешь почему; потому что у него были галлюцинации.
— Нет. — Сордж покачал головой. — Все равно непонятно.
— Это было шесть серий назад.
— А еще одиннадцать!