Опасные желания

— Нет, — честно призналась Пайпер.

— А я вижу, — тихо сказала Фиби. — На каждой фотографии пятно увеличивается в размерах.

— Да, но это еще не все. — Прю провела пальцем по глянцевой поверхности. — Оно везде находится в одной и той же точке — во внутреннем уголке левого глаза.

Пайпер нагнулась к столу, разглядывая фотографии. Теперь, после слов Прю, Пайпер заметила, что серая тень на каждом снимке вытягивается, удлиняется из одной точки. "Интересное, конечно, наблюдение, но ровным счетом ни о чем не говорит", — разочарованно подумала она. Пайпер всегда была настроена скептически, в отличие от Прю, которая имела склонность во всем видеть злой умысел сверхъестественных сил.

— Не хотелось бы ставить под сомнение твою теорию, Прю, но на поврежденной пленке в каждом кадре дефект может быть на том же месте.

— Да, только в данном случае пятна не совсем на том же месте. — Прю достала из кармана короткую линейку и замерила расстояние от угла глаза до края каждого снимка. Результаты расходились почти на целый дюйм. — Если бы все дело было в пленке, на каждом кадре дефект был бы удален от края ровно на два дюйма. А здесь — нет. Пятнышко располагается на глазу фигурки независимо от ракурса.

— И что, это принципиально? — с сомнением спросила Фиби.

— Думаю, да. Я сфотографировала освобождающийся из камня дух Атулака. — Прю расплылась в улыбке, весьма довольная собой.

— Уф! — Фиби порывисто обняла Прю и чмокнула в щеку. — Какое облегчение!

— Подождите минуту! — осадила сестер Пайпер. — Вырвавшийся на свободу древний дух, повсюду сеющий хаос, — это не повод для радости.

— Ох, я и не подумала. — Прю, тут же перестав улыбаться, смущенно кашлянула.

— Позволю себе не согласиться, — возразила Фиби. — Я имею в виду свой дар. Если Атулак, сам того не ведая, выпустил джинна из бутылки, мы сможем ему противостоять.

— Возможно, но мы ничего не знаем ни о нем самом, ни о том, в чем его сила. — Пайпер пододвинула к себе стул и села. — Если только из камня Тремэйна улизнул действительно Атулак, а не какой-нибудь другой дух, ведущий совершенно иную игру.

— Хорошо, хорошо. — Прю опустилась за стол по другую руку от Фиби. — Я понимаю, что мы ничего не знаем наверняка, и все же мы можем сделать больше, чем кажется.

— Например, что? — Пайпер так же, как и Прю, хотелось, чтобы гипотеза сестры оказалась верна, но ей нужны были другие доказательства, более веские, чем дымчатое пятнышко на фотографии, которое вполне могло оказаться дефектом пленки.

— Не знаю, — пожала плечами Прю.

— А профессор Рубин не сказал ничего такого, что могло бы нам помочь? — спросила ее Фиби. — Я имею в виду, если уж у нас все равно нет других предположений, давайте будем считать, что это Атулак, хорошо?

— Как скажете. — Пайпер скрестила руки на груди и демонстративно закинула ногу на ногу. Так было всегда: когда у нее появлялись какие-нибудь возражения, Прю с Фиби, объединившись против нее, находили совершенно неоспоримый аргумент. Теперь же Пайпер не стала спорить потому, что в глубине души хотела верить в их правоту. — Но это еще нужно доказать.

— Хорошо. — Фиби в волнении наклонилась вперед. Горящий взгляд и приглушенный голос означали степень крайнего возбуждения. — Прю, что именно произошло в библиотеке Тремэйна? Он или ты должны были сделать что-то, из-за чего заклинание утратило свою силу.

— Так, сейчас вспомню… — Прю взяла с тарелки хлебец и принялась жевать. — Рубин сказал, что ведьма, заточив дух Атулака в камень, закопала его в землю… — Прю помолчала, пытаясь в точности воспроизвести слова профессора. — Чтобы его не мог освободить человек, который может принести много горя и несчастий.