— Ну что же, я надеюсь, что он согласовал с директором, — заметил учитель. — Это создает неудобства.
Когда Кит ничего не ответил на это, учитель сказал:
— О, тогда ступайте. Мы наверстаем позднее.
— Я зайду за тобой, — крикнул Чабб вслед Киту, когда тот повернулся и пошел по двору, чувствуя, что все они смотрят на него. Настоятелю следовало послать за ним тайно, подумал он, тогда он бы смог воспользоваться скрытой лестницей.
5
Настоятель стоял спиной к Киту, осматривая книжные полки. Он снял с них огромный том.
— Сегодня мы займемся енохианским[7] алфавитом, — сказал он. — В нем две тысячи четыреста одна буква, собранные в девяносто восемь таблиц.
У Кита отвисла челюсть.
— Это ангельский алфавит, — с благоговением произнес настоятель, — тот, который использовали до грехопадения. Адам знал два языка: один — чтобы передавать знания Божьи своим потомкам, и другой, менее значительный — для каждодневного обихода; чтобы беседовать о еде, стирке и тому подобном. Второй, обиходный язык, распался на тысячу языков в Вавилонской башне — он перешел во все языки земли. А вот на другом языке была записана мудрость Небес. И все это — он похлопал по огромной книге, — изложено здесь, для тебя.
Он взглянул на Кита, проверяя, понял ли тот.
В добавление к этому алфавиту нужно было еще запоминать имена всех ангелов, во всех отдельных небесных сферах, и различные имена Бога, записанные сорока двумя буквами. А еще были науки гематрия, нотарикон и темурах, в которых словам из Библии давались числа, которые равнялись вместе сумме букв, а буквы переставлялись, образуя новые слова, раскрывавшие тайный смысл фразы. В этих фразах, сказал настоятель Киту, они найдут тайную Волю Господню.
— Возможно, это нелегко, — добавил он, хотя это было и так ясно, — но это самые ценные знания, которые ты можешь получить, величайшее дело твоей жизни.
«Или пустая трата времени», — подумал Кит, но промолчал.
Настоятель насмешливо взглянул на него и спросил:
— Итак, мальчик?
Кит задумался. Главным образом он размышлял о том, как бы отвертеться от предложения, но не мог сосредоточиться под пристальным взглядом священника.
— Я-я уже изучаю латынь, — слабо возразил он, — и греческий.
— Это хорошо, — кивнул настоятель. — Тебе также надо выучить иврит — посмотрим, нельзя ли нам найти время и для этого.
Кит вдруг ясно представил себе, как будет приходить в эту комнату заниматься, будучи уже таким же старым, как сам настоятель.
— Тебе же не нужно выучить все это за одну неделю, — успокоил его тот. Потом, заметив выражение лица Кита, добавил: — Взгляни на себя! Тебе на тарелочке преподносят все эти знания, так что тебе не нужно будет тратить долгие годы на учение — и о чем же ты думаешь? «У меня не будет времени на петушиные бои, или на таверны…»