Ваал, отгороженных от остальных Майклом, вдруг издал пронзительный вопль, эхо которого, подхваченное ветром, закружилось у Вирги над головой. Вопль делался все оглушительнее, и профессор съежился, такая нечеловеческая ярость слышалась в этом протяжном вое, сотрясавшем даже далекие ледовые горы впереди. Собаки закрутились на месте, заскулили.
Ваал глухо прорычал:
— Я убью вас, всех. Медленно, очень медленно, невероятно медленно. Вы станете молить о смерти, но она будет на моей стороне. Я обещаю вам века страданий.
Зарк встал с ледорубом в опущенной руке.
— Дальше я не пойду, — объявил он. — Лед здесь тонкий. Дальше нарты не пройдут.
Майкл подошел к охотнику, взял у него ледоруб и присел возле нарт. Несколько секунд он долбил лед, потом поднялся.
— Здесь глубоко?
— Черт подери, откуда я знаю! Довольно-таки глубоко.
— А дальше мы не можем пройти?
— Нет. Слишком опасно.
Майкл повернулся и стал разглядывать завернутый в холстину ящик, привязанный к нартам Зарка. Потом покорно вернул ледоруб охотнику и сказал:
— Прорубь должна быть достаточно широкой, чтобы в нее прошло содержимое этого ящика. Начинайте, а я закончу.
Зарк мотнул головой в сторону свертка:
— А что это за штука?
Майкл молча подошел к саням и стал возиться с веревками, время от времени поглядывая на Ваала. Зарк с Виргой помогли ему освободить ящик от пут. Вирга, тяжело дыша, отступил в сторону, и Зарк ледорубом вспорол холстину. Отделив большой лоскут, охотник лихорадочно принялся отрывать доски. Майкл помогал. Вскоре показалось что-то большое, продолговатое.
Гроб.
Впрочем, не гроб, а, скорее, просто вместилище — темное, аскетически строгое, обшитое металлом. Ни вензелей, ни резных завитушек, ни орнамента — темная громада, созданная для того, чтобы заточить в ней страшную, яростную силу.
Смех Ваала резанул их по сердцу. Он ухмыльнулся, облизнул губы.
— Ты морочишь мне голову, Майкл.
— Нет, — ответил тот. — Если я уничтожу тебя, то и сам погибну. И останутся твои ученики, демоны в людском обличье, разносчики твоей заразы. Я опущу тебя на дно моря, скованного льдом. Твоя страшная душа не сможет вырваться из этого плена, не сможет вновь возродиться в семени Сатаны. Никто не найдет тебя, никто не освободит.