— Боюсь, дети к нему еще не совсем готовы.
— Что ж, — согласился он, — может быть.
— Я очень занята, — напомнила сестра Розамунда. — Через несколько минут у меня урок.
Отец Робсон кивнул.
— Могу я поговорить с вами? Всего минуту.
Она не ответила.
Он стоял перед ней, пока она не подняла глаза. Поймав ее взгляд, он сказал:
— Сестра Розамунда, вас что-то беспокоит?
— С чего вы взяли?
— Я не
— На свете много некрасивого, — проговорила она и сразу опустила глаза.
Отец Робсон уловил сарказм в ее голосе и понял, что беспокойство сестер относительно ее поведения в последние недели не беспочвенно.
— Нет, — возразил он. — Я так не думаю. Вы не хотели бы об этом поговорить?
— Вы путаете меня с детьми. Вас кто-то просил поговорить со мной? Отец Данн?
— Нет. Я заметил резкую и внезапную перемену в вашем поведении. Все заметили, даже дети. И мне захотелось узнать, не могу ли я чем-нибудь помочь.
— Нет, — решительно отрезала она. — Не можете.
— Что ж, ладно, — сказал он. — Простите, что побеспокоил. Еще один вопрос, и я уйду. Вы помните наш разговор о Джеффри Рейнсе?
Она оторвала взгляд от бумаг, и отец Робсон заметил, что ее лицо на несколько секунд побелело. Это встревожило его.
— Прошу прощения, — сказала сестра Розамунда после минутной паузы. — Я совсем забыла, что вы просили меня присмотреть за ним.
— Нет, нет, ничего страшного. Я понимаю. У вас и без того довольно работы. К тому же взять на себя ответственность за этого ребенка следовало бы мне.