— Вот твои пилюльки, друг мой. Плати доктору тридцатку.
Никс удивленно воззрился на него.
— На прошлой неделе было двадцать.
— С недавних пор товар стал в дефиците.
Никс вытащил из бумажника двадцатку и передал дилеру.
— Десятку отдам потом. Когда в следующий раз встретимся в центре. И оставь ты Финна, чувак. Он тебе ничего не сделает.
Блик махнул рукой.
— Меня бесят самодовольные лицемеры вроде господина Тервиллигера, Никс. И если честно, это не твоя проблема. Как бы то ни было, я долговых расписок не даю. — Блик посмотрел на Никса и вздохнул. — Но я скажу тебе, что ты можешь сделать. Ты слышал о вечеринке, которая состоится через несколько недель? В канун солнцестояния?
Никс пожал плечами. Он слышал, что примерно двадцать первого июня намечается крупное мероприятие — вечеринка в окрестностях Портленда, на которой предположительно будет играть группа «Флейм». Саму группу он слышал только у кого-то на айподе. Они не записывали дисков — просто время от времени выпускали из-под полы несколько альбомов, да в Интернете изредка попадались их фотографии. Тем не менее каждый подросток в Портленде знал все их песни наизусть — такого на северо-западе не случалось со времен «Нирваны», а Никс тогда еще только в проекте был. Скорее всего, это будет самое большое за все лето собрание наркоманов, но никто, похоже, не знал, где оно состоится.
— Ну, слышал кое-что, — неопределенно заметил Никс.
— Если получишь точную информацию, дай мне знать, и я признаю сделку состоявшейся и подкину тебе еще две дозы.
— Как хочешь, чувак. С меня информация. Но помогать тебе толкать дурь малолеткам на папиных «БМВ» я не собираюсь.
Блик расплылся в улыбке, как будто идея пришлась ему по вкусу.
— О, Эвелин! — Он кивнул Финну. — Я помню ее, когда она еще пешком под стол ходила.
Финн взорвался:
— Это жизнь тебя таким уродом сделала или ты таким родился?
— Конечно родился, — ухмыльнулся Блик. — Так же как и ты. Только с яйцами.
— Вали отсюда на хрен, пока пинка не получил.
— И что ты мне сделаешь? Удавишь своими патлами? Ты жалок, Тервиллигер.
Блик хохотнул, а затем повернулся к Никсу.