Занятый подобными праздными мыслями, я уселся напротив Райса, сложил руки на коленях и попытался успокоиться. Посмотрев на меня и Кристиана, он вдруг вытащил из ящика стола цифровой диктофон, включил его и демонстративно положил рядом с собой.
— Итак, — проделав это, обратился ко мне Райс строго и властно, — вы можете назвать место, где вы пребывали с одиннадцатого по восемнадцатое ноября?
— Нет, не могу.
— То есть как это не можете?
— Я не знаю этого места, а дорогу не запомнил.
— Вы должны были запомнить хоть что-нибудь. Или у вас были завязаны глаза?
— Нет, но пока мы ехали, я был без сознания.
Пока что вранье давалось мне легко. Что-то будет дальше? Райс не сводил с меня сверлящего взгляда, как будто я был отъявленным преступником, из которого требовалось выбить признание в убийстве. Его высокий выпуклый лоб под взъерошенным ежиком волос взмок от напряжения. Поняв, что он Райс тоже нервничает, я почувствовал себя свободнее.
— Без сознания? С чего бы это? Вас били?
Я вовремя вспомнил про не сошедшие еще до конца кровоподтеки на лице и ответил утвердительно. Райс нахмурился.
— Допустим. Хотя мне трудно представить, чтобы подростка избивали среди бела дня, на людной автостоянке, и никто ничего не видел.
— Но рядом с нами никого не было.
— Ну хорошо, дорогу вы не запомнили. Но ведь после вы пришли в сознание. Что-то же вы видели?
Я подумал.
— Я видел большой старый загородный дом, вот и все.
— Вы бы узнали его, если бы увидели снова?
— Полагаю, да.
Далее разговор продолжался в том же ключе.
— Знаете ли вы человека, который вас похитил?
— Нет, — ответил я, не моргнув глазом, — не знаю. Никогда раньше его не видел. Мне известно только его имя.