— Спасибо, мам, — я вдохнула аромат сирени, когда она коротко обняла меня и шагнула назад.
— Я горжусь тобой, — сказала она, передавая мне пирог. — Иди, надери плохим парням задницы.
У меня защипало глаза от слез и от радости, что она принимает то, что я не могу быть такой дочерью, какую она хочет, и от того, что она гордится такой дочерью, какая есть.
— Спасибо, — я сглотнула, пытаясь прочистить горло от вставшего в нем непонятного комка, но это не сработало.
Обернувшись и бросив строгий взгляд на Робби, она сказала:
— Вы двое, миритесь. Немедленно.
И ничего не добавив, она подхватила кофейный поднос и вернулась на кухню.
Челюсти Робби сжались, военные действия закончились, и я с усилием заставила себя расслабиться. Я могла поступить лучше, чем уйти отсюда, злясь на него. Может пройти еще семь лет, прежде чем я увижу его снова.
— Слушай, — сказала я, — извини, но это моя работа. И я не работаю с девяти до пяти. И в этом отношении мама клёвая.
Он взглянул на магический амулет в моей раскрытой сумке, и я спрятала ее за спину.
— Ты же попытаешься найти эту книгу, верно? — сказала я неожиданно неуверенно и замотала шарф.
Робби заколебался, но потом его плечи расслабились.
— Да, я попробую, — ответил он, глубоко вздохнув. — Но я не согласен с тем, что ты делаешь.
— Как и всегда, — отозвалась я, отыскивая где-то улыбку и открывая дверь. — Я счастлива за вас с Синди, — добавила я. — Правда. Не могу дождаться встречи с ней.
Он наконец-то тоже улыбнулся.
— Я дам тебе ее телефон, — сказал он, жестикулируя в темноте, — и ты сможешь ей позвонить. Она умрет от радости. Она хочет написать диссертацию о тебе.
Я резко остановилась на пороге и обернулась.
— Почему? — спросила я.
Он пожал плечами.
— А, я рассказал ей о твоих демонских метках, — ответил он. — Я имел в виду, что ты просто ведьма, и все. Она собиралась посмотреть на копоть на твоей ауре и попытаться это понять.