Тёмная половина

— Расследование убийства, — ответил Алан, — и еще по горячим следам. Я бы не стал звонить вам по пустякам, дружище. — Он опустил трубку.

Пэнборн сидел за столиком, снова играл с тенями, изображающими разную живность, и ждал окончания им же назначенного десятиминутного срока. Это длилось очень долго, как ему казалось. И прошла всего лишь половина этого срока, когда дверь в кабинет открылась и вошла Энни. На ней была ночная рубашка, и сейчас смотрелась она для него как-то призрачно; Алан чувствовал, что содрогание снова хочет поработать как следует над его телом. Нахлынувшее чувство было похоже на то, словно он заглянул в будущее и узнал, что оно будет неприятным. Даже грязным.

«Как я себя буду ощущать, если он теперь решит заняться мной? — вдруг ужаснулся шериф. — Мною, и Энни, и Тоби, и Тоддом? Что я буду чувствовать, если буду знать, кто он… и никто не будет верить мне?»

— Алан? Что ты тут делаешь в такое позднее время?

Он улыбнулся, поднялся и поцеловал ее.

— Поджидаю наркотики, чтобы немного расслабиться, — остроумно ответил шериф.

— Нет, в самом деле — это все по делу Бомонта?

— Да. Я пытался выйти на того доктора, который, возможно, знает кое-что обо всем этом кошмаре. Я попадаю только на телефонный автоответчик и потому решил проверить у их шерифа, не уехали ли Притчарды на лето. Тот парень, с кем я поговорил, сейчас, наверное, проверяет мою благонадежность. — Он взглянул на жену с осторожной заботливостью. — Как ты, милая? Голова болит?

— Нет, — ответила Энни, — но я услыхала, как ты вошел. — Она улыбнулась. — Ты самый тихий мужчина в мире, когда этого захочешь, Алан, но тебе трудно научить свой автомобиль следовать твоему примеру.

Он обнял Энни.

— Не хочешь ли чаю? — спросила она.

— О нет. Стакан молока, если несложно.

Она вышла и вернулась через минуту с молоком.

— Что из себя представляет этот Бомонт? — спросила Энни. — Я как-то видела его в городе, да и жена его заходила в магазин, когда там была и я, но я никогда с ним не разговаривала. — Магазин назывался «Вы шьете и шьете» и принадлежал женщине по имени Полли Чалмерс. Хозяйка вела дело, а Энни Пэнборн работала у нее на полставки, по четыре часа в день.

Алан подумал над вопросом.

— Мне он нравится, — наконец прозвучал ответ. — Сперва — нет, мне показалось, что он холодная рыба. Но я увидел его в тяжелые времена. Он только… какой-то отчужденный. Возможно оттого, что его литературная профессия накладывает свой отпечаток.

— Мне очень понравились обе его книги, — сказала Энни.

Он поднял брови.

— Я и не знал, что ты их читала.

— Ты никогда не спрашивал, Алан. Потом, когда случилась вся эта сенсация с его псевдонимом, я попробовала одну из тех, других книг. — Ее нос поморщился от отвращения.