В этих глазах была смерть. Моя смерть — стоит ли уточнять — была многократно отрепетирована в его крохотном мозгу размером с яйцо. Он заметил, что привлек мое внимание, и перестал нагромождать оскорбления, как будто я не слышал всех его мерзостей. Папаша попытался тронуть меня нелепицей.
— Я люблю тебя, сынок.
Это было смешно. Никогда и ничто так не забавляло меня за всю мою жизнь. Дальше пошли новые бесценные образчики идиотизма.
— Мы, конечно, разные. Ну, ты мелкий шкет, а я…
— А ты нет? — предположил я.
Он ухмыльнулся. Мы явно понимали друг друга.
— Точно. А когда ты вот такой, как я, а сын у тебя — вот такой, как ты, разве не естественно лупить его день и ночь?
Я решил запутать его, сыграв в адвоката демона.
— Ты уверен? — спросил я его.
Его улыбка немного поблекла, паника мелькнула в крошечных блестящих глазках.
— Почему бы нет? — спросил он.
— Не спрашивай меня. Сейчас не я рассказываю о том, о чем думаю.
— А! — перебил он меня, чтобы высказать мысль, пока та не канула в небытие, — вот оно что! Это ведь неправильно?
— Неправильно что? — спросил я, перепиливая веревку, пока дружеская пикировка продолжалась.
— Вот это, — ответил папаша Г. — Это неправильно. Сын не должен убивать собственного отца.
— Почему же, если отец пытался убить его?
— Не пытался он убить. Никогда. Может, закалить чуток. Но убить — нет, никогда. Никогда.
— Ну, папаша, тогда из тебя лучший отец, чем из меня сын, — сказал я. — Но меня это не остановит, и веревку я все равно перережу, а падать отсюда далеко. Ты разобьешься вдребезги, если тебе повезет.
— Если мне повезет?
— Да. Я не хотел бы, чтобы ты лежал там на помойке живой с перебитым хребтом. Особенно если учесть, сколько голодных демонов и пр
ebooksa