Низкие люди в желтых плащах

— Ясно, мам.

В лице у нее было что-то такое, отчего ему припомнилось, как он один раз спросил у нее, откуда женщина знает, что у нее будет ребенок. «Она каждый месяц кровит, — сказала его мама. — Если крови нет, она понимает, что эта кровь идет в ребенка». Бобби хотелось спросить, откуда течет кровь, когда ребенка нет (он помнил тот раз, когда у мамы пошла кровь носом, но это был единственный случай, когда он видел, как она кровит). Однако выражение ее лица заставило его оставить эту тему. И теперь на ее лице было то самое выражение.

Правду сказать, Тед прикасался к нему и по-другому: легонько проводил большой ладонью по ежику Бобби, будто приглаживая его щетину. Иногда, если Бобби не правильно произносил слово, он легонько ущемлял его нос между костяшками пальцев и говорил нараспев: «Ну-ка скажи правильно!» А если они заговаривали разом, он зацеплял мизинцем мизинец Бобби и говорил: «Ничего не значит! Счастья и удачи!» Вскоре Бобби уже повторял это вместе с ним. Их мизинцы оставались сцепленными, а голоса звучали буднично — как говорят люди, когда просят передать соль или здороваются.

Только один раз Бобби стало не по себе, когда Тед к нему прикоснулся. Он как раз дочел последнюю статью, которую Тед хотел послушать, — какой-то журналист вякал, что нет на Кубе никаких бед, которые не могло бы исправить старое доброе американское предпринимательство. Небо начинало меркнуть. За домом на Колония-стрит Баузер, пес миссис О"Хары, продолжал лаять — руф-руф-руф. Тоскливый звук и словно бы во сне, будто вспоминаешь, а не слышишь сейчас.

— Ну, — сказал Бобби, складывая газету и вставая, — пожалуй, я прошвырнусь по кварталу, погляжу, не увижу ли чего-нибудь.

Говорить об этом прямо он не хотел, но ему было важно дать понять Теду, что он по-прежнему высматривает низких людей в желтых плащах.

Тед тоже встал и подошел к нему. Бобби расстроился, заметив страх на лице Теда. Ему не хотелось, чтобы Тед слишком уж верил в низких людей, не хотелось, чтобы Тед чокнулся еще больше.

— Вернись до того, как стемнеет, Бобби. Я себе никогда не прощу, если с тобой что-нибудь случится.

— Я поостерегусь. И вернусь за год до того, как стемнеет. Тед опустился на одно колено (он был слишком стар, чтобы низко нагибаться, решил Бобби), взял Бобби за плечи и притянул к себе так, что они чуть не стукнулись лбами. Бобби чувствовал запах сигарет в дыхании Теда и мази на его коже — он растирал суставы «Мустеролем», потому что они болели. «Теперь они и в теплую погоду болят», — объяснил он.

Стоять так близко к Теду было не страшно и все равно как-то жутко. Можно было увидеть, что Тед, пусть пока еще не до конца старый, скоро совсем состарится. И еще он, наверное, болен. Глаза у него какие-то водянистые. Уголки рта дергаются. Плохо, что он совсем один здесь, на третьем этаже подумал Бобби. Будь у него жена или, там, дети, он бы не чокнулся на низких людях. Конечно, будь у него жена, Бобби возможно, никогда бы не пришлось прочесть «Повелителя мух». Конечно, так думать эгоистично, но он ничего не мог с этим поделать.

— Никаких их признаков, Бобби? Бобби покачал головой.

— И ты ничего не чувствуешь? Вот тут? — Он снял левую руку с плеча Бобби и постучал себя по виску, где, чуть пульсируя, угнездились две голубые жилки. Бобби покачал головой. — Или тут? — Тед прикоснулся к животу. Бобби в третий раз помотал головой.

— Ну и хорошо, — сказал Тед и улыбнулся. Он скользнул левой рукой на шею Бобби, а потом и правой. Он очень серьезно поглядел Бобби в глаза, а Бобби очень серьезно поглядел в глаза ему.

— Ты бы сказал мне, если бы увидел? Ты ведь не станешь… ну, щадить меня?

— Нет, — сказал Бобби. Ему нравились руки Теда на его шее — и не нравились. Именно туда мог положить руки типчик в фильме, перед тем как поцеловать девушку. — Нет! Я бы сказал. Это же моя работа!

Тед кивнул. Он разжал руки и медленно их опустил, встал, опираясь на стол, и поморщился, когда одно колено громко щелкнуло.

— Да, ты бы мне сказал. Ты отличный паренек. Ну, иди погуляй. Но с тротуара не сходи, Бобби, и вернись до темноты. В наши дни нужна осторожность.

— Я поостерегусь. — Он пошел к лестнице.

— А если увидишь их…

— Убегу.