Но по опрокинутому лицу профессора он понял, что время для легкомысленных шуток давно прошло.
Профессор предложил Антробусу прочитать эссе студентам на семинаре по этике, где оно произвело настоящий фурор. Именно в ходе завязавшейся дискуссии Питер и сообщил, что Фишер приходился его отцу троюродным братом и компания, управляющая имением, может обеспечить доступ туда.
— На уик-энд, — уточнил Антробус. — Ради поиска аргументов для философских дебатов.
— Из вашего описания следует, что этому Антробусу была абсолютно чужда мораль.
— Да, абсолютно, — подтвердил профессор.
— Тогда какие определения он давал злу в своих рассуждениях?
— В общепринятых терминах. У Питера были довольно устойчивые представления о том, что такое «плохо». Само понятие зла он усвоил вполне и в своем эссе приводил яркие примеры его проявления. Правда, он никоим образом не выказывал своего осуждения.
— А как, по-вашему, оно должно было проявиться?
— Думаю, он и не осуждал.
— То есть те события и действия, которые сам же и описывал. Они ни разу не вызвали у него ни потрясения, ни отвращения.
— Более того, все эти истории его вообще эмоционально не затрагивали, — ответил, чуть-чуть подумав, профессор.
— А любопытство вызывали?
— Скорее развлекали, — выдавил Кларк и закрыл лицо руками. — О боже! — наконец произнес он.
Он трезвел прямо на глазах. Воспоминания о Питере Антробусе выветрили хмель.
На организацию посещения дома Фишера ушел не один месяц. Впрочем, особой спешки и не было: история этого поместья не входила в учебный план группы профессора Кларка Студенты-этики воспринимали будущую вылазку как некое приключение. Но стоило им всерьез заняться изысканиями накануне похода, изучить историю дома и отзывы о его прежнем владельце, как всех живо заинтересовало наличие хоть каких-либо фактов у молодого родственника Фишера. Имеющиеся описания, без сомнения, представляли его жилище в самом устрашающем свете, и это давало достаточные основания для испытания на нем теории, выдвинутой Антробусом.
К тому же получить разрешение на доступ в имение было редкой удачей. Несколько газетных репортеров и телеведущих уже потерпели здесь фиаско. Сам профессор Кларк узнал, что имение закрыто для посетителей на протяжении почти полувека. Кларк не сомневался, что от дома, так давно заброшенного и вдобавок расположенного в глуши, к этому времени должны остаться одни руины. Но Антробус был непреклонен, заявив, что дом Фишера не только строго охраняется, но и содержится в образцовом порядке.
— Так понимаю, профессор, что лично вы верите в зло.
— Я рассуждаю с позиций этика. Зло как предмет обсуждения невозможно точно интерпретировать, отделив черное от белого, разом дать ответ на все вопросы. Дело в том, что, даже допустив существование зла, мы все-таки не можем дать ему четкое определение.
Ситон кивнул.
— Наши представления о зле в значительной степени зависят от нашей индивидуальной восприимчивости. Гитлера, например, гораздо удобнее считать сумасшедшим, чем злодеем, — с учетом масштаба его преступлений. Для нас такой выбор предпочтительнее. Верить в первое гораздо легче, чем во второе, поскольку нам так спокойнее.