Лучшее за год 2005. Мистика, магический реализм, фэнтези ,

Что-то услышав, я вылезаю из машины. Подхожу к краю дороги, ощущаю тяжесть навалившейся на долину ночи. Я ничего не вижу, но все равно всматриваюсь. Я знаю, что камни продвигаются с юга. Я твержу себе, что кто-то должен был их услышать, кто-нибудь придет. Уверенность в этом меня поддерживает. Я не могу не слушать, поэтому, когда они останавливаются, это меня шокирует. Затем, до того как я это осознаю, они продолжают движение, теперь направляясь на запад, в сторону дороги. У меня не осталось сил. Сажусь на землю и жду, когда кто-нибудь приедет, хотя и знаю, что никто сюда не направляется, никто не должен. Правда в том, что у меня такое же право быть здесь, как и у темноты. Здравый смысл здесь лишний, это он не должен находиться здесь. Рассудок не в состоянии объяснить камни, что катятся, стоны ночи или хлопья небес, которые тихо падают на землю. Все это смог бы объяснить я, было бы время.

Джон Вудворд

Ода Мифическому Зверю

«Ода Мифическому Зверю» входит в дебютный сборник стихов Джона Вудворда «Мистер До-Свидания-Остров-Пасхи» («Mister Goodbye Easter Island»), с которым мы настоятельно рекомендуем ознакомиться всем любителям поэзии, сатиры и сюрреализма. Стихи Вудворда публиковались в «Сап We Have Our Ball Back», литературном обозрении «Konundrum Engine» и в «The Canary». Вудворд родился в 1978 году в Уичите, штат Канзас, учился в университете Колорадо, а сейчас живет и работает неподалеку от Бостона.

О Зверь, Мифический наш Зверь, Сколь чуден ты собой! Вокруг тебя мы собрались Встревоженной гурьбой. Тревожит будущее нас Твое, и тает фонд, И что готовит завтра нам? Туманен горизонт. (Нельзя с ошибками писать То, как его зовут, — Ошибки оскорбляют взгляд.) Так что ж нам делать тут? Финансы тают, как снега На солнышке весной. О, что нам делать, как нам быть, Решаем над тобой. «Нет денег, чтоб полировать Копыта и шипы!» — Вдруг заявил один из нас, Таков был глас толпы. Придется нам составить смесь, На все про все одну — Табаско-соус, пять частей, И полировка для шипов, Блеск для копыт и для рогов, Чтоб не пойти ко дну. Придется нам составить смесь И с нею сдать бюджет, Гляди, уж потускнел он весь, Альтернативы нет! Он не блестит, сиянья нет, Так что же делать нам? Прикрыть брезентом наш позор И топать по домам? Какой брезент, когда у нас Почти что ни гроша? Не наскребем мы на футляр, О, как болит душа! «Настал тот день, И пробил час, Пора Его будить, — Сказал вдруг кое-кто из нас. — Постойте уходить!» «То катастрофою грозит!» — Вскричал в ответ другой. И вновь вокруг сгрудились мы Встревоженной толпой. Много идей прозвучало в тот день на тему «Что же нам делать», Всякий свое утверждал, но все равно страшились мы Зверя будить. «Можно бы было фонтан с лимонадом открыть в его чреве, Деньги б рекой потекли в наш иссякнувший фонд!» — «Нужен кому лимонад, не смешите, коллега! Всем лишь политика в мире этом нужна». — «Но, лимонад покупая, мы политический акт совершаем тем самым». — «Нет, монументы свергать — вот политический акт! Свергнуть ли Зверя нам ниц? Что скажете, друже?» — «Может, в Конгресс его выдвинуть нам? Кандидатом пустить в президенты?» — «Если стоишь недвижимо среди Диснейленда какого — тем самым ты политический акт совершаешь». «Да, коль стоишь недвижимо и сохраняешь секреты. Так, тайну хранить и молчать!» — «Да, но во чреве Зверя места довольно  для двух Диснейлендов, коллеги, — взгляните же сами!» — «Славен же будь, интуиции и восприятья союз!» — «Деньги должно потратить, чтоб сделать новые деньги, — так засевают и пашню». — «Я предлагаю побольше устройств к Зверю скорей приспособить — пусть свисают из чрева!» — «Да, но, простите, коллега, какая нам с этого польза?» — «Я полагаю, польза уже от того, что болта…» — «С-с-стоп! С-с-с-скажите мне быс-с-с-стро, как зас-с-с-тавить его говорить нам?» — «Может стихи он слагать? А небылицы плести?» — «Кто, скажите на милость, станет печатать Зверевы произведенья?!» — «С-с-с-сами его из-з-здадим. Вс-с-се с-с-сами. Из-з-здательский дом мы ус-с-строим „Мифологичесс-с-кий зверь“». — «„Мифологический“? Что вы несете! „Мифический“! Сколько говорено было!» — «Мифологичесс-ский!» — «Что вы! Фондов не хватит для лишнего слога у нас!» Кто он — тот, что шипит, откуда он взялся? Когда в разговор он вмешался? Никто не приметил. Да и на наших прошлых собраньях никто его раньше не зрел. Больше того, и видеокамеры, что в очах у Зверя сокрыты, Ни на одной из пленок его не засняли. Сорок лет Зверю, напомню, и взоры его проникают повсюду, Все он видит окрест, вот вам и политический акт.  Видя, молчит, тайны хранит и не разглашает. «Да, несомненно, если его мы разбудим — то политический акт. Стойте, коллеги, а этот, зеленый, шипящий, куда подевался? Вроде он только что был тут и реплики нам подавал!» — «Может, на поле для гольфа, что в районе спины у нашего Зверя?» — «В аэропорт городской? Вон туда, на зады?» — «Что-то, коллеги, мне кажется, путь мы неверный избрали. Зверя пытаемся мы превратить в то, чем отнюдь не является он. Точно, неверен наш путь». — «Это, простите, к чему вы ведете?» — «Я ни к чему не веду, я просто сказал». — «Что?» — «Просто сказал». Скверный уже оборот разговор принимает, и воздух трещит напряженьем. Чу, пробуждается Зверь, и кое-кто чует, как перья его шелестят. Срочно, коллеги, меняем и тему, и тон, и словарь мы! «Ночной разговор на подушке». — «Ярмарочный балаган». — «Бодрый и радостный наш метрополис». — «Да, метрополис. Кстати, о полировке». «Ну вот и затишье». — «Немножко подливки». Так накаленного нашего спора атмосфера остыла, Вздохнем с облегченьем. Должно нам бдеть, коллеги, востро Должно нам ухо держать. Зверь, бесспорно, ужасен и дивен, Да так, что нам масштабов его не постигнуть. Эти сказавши слова, мы все же не знаем — как быть?

Паоло Бачигалупи

Девочка-флейта

Паоло Бачигалупи провел детство на западе штата Колорадо, впоследствии ему довелось много путешествовать: сначала он отправился в университет штата Огайо изучать китайский язык, затем поехал в Пекин, попутно посетив Бостон, Юго-Восточную Азию и Индию.

Не так давно он вернулся в Колорадо вместе со своей женой и новорожденным сыном. Они живут в деревне, недалеко от тех мест, где отец Паоло, бывало, рассказывал ему сказки на ночь о прекрасных принцессах и волшебных замках. Писатель признается, что уже придумывает сюжеты для сказок, которые расскажет собственному сыну.

Первый рассказ Бачигалупи «Полный карман Дхармы» («Pocketful of Dharma») был напечатан в февральском номере «The Magazine of Fantasy & Science Fiction» за 1999 год. Позднее еще один рассказ появился в «F&SF», а другой — опубликован в «Asimov"s Science Fiction». Записки Бачигалупи о путешествиях появились на сайте Salon.com, кроме того, его очерки время от времени печатаются на страницах местной экологической газеты «High Country News», редактором которой он и является. В настоящее время он работает над романом, сюжетно связанным с «Девочкой-флейтой», и другими рассказами.

«Девочка-флейта» впервые увидела свет в «The Magazine of Fantasy & Science Fiction».

Девочка-флейта сжалась в темноте, не выпуская из маленьких бледных рук прощальный подарок Стивена. Госпожа Белари будет ее искать. Слуги будут рыскать по всему замку, как дикие псы, заглядывая под кровати, в чуланы, за винные стойки, всеми потрохами алчущие вынюхать ее. Белари так ни разу и не узнала, где пряталась девочка. Это слуги всегда находили ее. Белари просто расхаживала по залам, предоставляя слугам возможность заниматься поисками девочки. Слуги уверены, что знают все места, где она может затаиться.

Девочка-флейта переменила положение тела. Хрупкий скелет уже устал от неудобной позы. Она потянулась, насколько позволяло тесное пространство, после чего снова свернулась в комочек, вообразив себя кроликом, вроде тех, что Белари держит в клетках на кухне: маленькие, пушистые, с влажными добрыми глазами, они могли сидеть и ждать часами. Девочка-флейта призвала все свое терпение и старалась не обращать внимания на боль, о которой заявляло скорченное тело.

Скоро ей придется обнаружить себя, иначе госпожа Белари потеряет терпение и пошлет за Берсоном — начальником охраны. Тогда Берсон притащит своих шакалов, и они снова начнут охотиться, обыскивая каждую комнату вдоль и поперек, распрыскивать на полу феромон и по неоновым следам в конце концов обнаружат ее потайное место. Ей надо покинуть убежище до прихода Берсона. Госпожа Белари всегда наказывает ее, если прислуге приходится тратить время на оттирание феромона.

Девочка-флейта снова поменяла позу. Ноги начали затекать. Она боялась, что косточки хрустнут от напряжения. Удивительно, как легко у нее все ломалось. Достаточно ей легонько удариться о край стола, и вот она опять разбивалась вдребезги, а Белари злилась из-за такого неаккуратного обращения с собственностью, в которую вложено столько денег.

Девочка-флейта вздохнула. По правде, ей уже давно пора выходить из своего укрытия, но так хочется еще насладиться тишиной, когда рядом — никого. Ее сестра Ния никогда этого не понимала. А вот Стивен… он все понимал. Когда девочка-флейта рассказала ему о своем убежище, то решила: он простил ее, потому что добрый. Но теперь она лучше узнала его. Стивен хранил секреты посерьезнее, чем те, что были у глупенькой девочки-флейты. Никто даже и не догадывался, какие большие секреты он хранил. Девочка-флейта повертела крошечный флакончик в руках, ощущая его гладкую стеклянную форму, отдавая себе отчет, что за янтарно-желтые горошинки содержатся внутри. Ей так его недоставало. Уже.

Откуда-то донеслись чьи-то шаги. Послышался тяжелый скрежет металла по камню. Девочка-флейта посмотрела через щель своей импровизированной крепости. Под ней внизу находилась кладовая замка, заставленная продуктами. Опять Мирриам искала ее, шарила за ящиками с охлажденным шампанским, приготовленным для приема гостей Белари сегодня вечером. Ящики шипели и испускали белый дым, когда Мирриам с трудом отодвигала их в сторону, чтобы заглянуть поглубже в темное пространство за ними. Девочка-флейта знала Мирриам еще с тех пор, когда они обе были детьми и жили в городе. Теперь они отличались друг от друга как жизнь и смерть.

Мирриам выросла, груди ее стали пышными, бедра — широкими, розовое лицо сияло улыбкой и радовалось своей судьбе. Когда они обе появились у Белари, девочка-флейта и Мирриам были одного роста. Теперь же Мирриам стала взрослой женщиной, она была на целых два фута выше девочки-флейты и предназначалась для услаждения мужчин. А еще она отличалась преданностью. Она прекрасно служила Белари. Делала все с улыбкой, прислуживать было для нее счастьем. Они все были так настроены, когда пришли в замок из города, — Мирриам, девочка-флейта и ее сестра Ния. Но потом Белари задумала превратить сестер в девочек-флейт. Мирриам продолжала расти, а девочки-флейты должны были стать звездами.

Мирриам приметила груду сыров и окороков, сложенных небрежно в углу. Она подкралась к сырам, а в это время девочка-флейта следила за ней сверху, посмеиваясь над подозрениями толстушки. Мирриам приподняла огромный круг датского сыра и уставилась в образовавшуюся дыру:

— Лидия? Ты там?

Девочка-флейта покачала головой. «Нет, — подумала она. — Но ты почти угадала. Год назад я была бы там. Я смогла бы сдвинуть сыры, пусть и с трудом. Но ящики с шампанским — это уж чересчур. Я никогда не оказалась бы за шампанским».