Жизель лежала на полу. Мертвая. Хуже, чем мертвая. Марни. Маленькая Марни. Страдания. За пределами восприятия. Как бы он порадовался слепоте, как жалел, что не родился без глаз.
Джону хотелось умереть. Прикрыть каждую девочку одеялом, лечь между ними и умереть.
Наклонившись над Жизель, убийца вновь позвонил в колокольчики. Высоченный, мерзкий, как таракан, дрожащий от возбуждения. Кости и руки. Мощные кости и жадные руки.
Звон колокольчиков еще эхом отдавался от стен, когда монстр поднял голову. Его лицо, достойное шоу уродов, светилось отвратительной радостью, губы покрывала кровь, черные дыры-глаза затягивали в себя целые миры, чтобы разрушить их до основания.
Замогильный голос потряс Джона словами: «Эта маленькая девочка сказала, что ты на неделю уехал к бабушке».
Если бы убийца знал, что Джон вернется, то поджидал бы его в темной спальне. Даже объятой ужасом маленькой Жизель хватило ума спасти брата удачной ложью. Она умерла, чтобы Джон остался в живых.
Убийца распрямился во весь свой огромный рост.
— Твоя очаровательная сестра, твоя Жизель. У нее были такие аккуратненькие маленькие сисечки.
Джон выставил руки перед собой, крепко держа пистолет, но сердце своими ударами шатало его, и пистолет тоже ходил ходуном, мушка прыгала, прыгала, сбиваясь в цели.
Убийца шагнул к Джону.
— Придет день, когда ты станешь отцом. Тогда я вернусь и расправлюсь с твоей женой и детьми еще более жестоко, чем сегодня расправился с твоими шлюхами-сестрами.
Первый выстрел грохнул в ограниченном пространстве комнаты, как артиллерийский залп, сотряс стены, и пуля, раздробив переносицу, вонзилась в безумный мозг. Убийца пошатнулся, споткнулся, упал.
Джон вошел в спальню девочек, встал над лежащим на полу монстром и разрядил всю обойму в ненавистное лицо, вышиб глаза, которые видели агонию и страдания сестер, разнес рот, который осквернял их. Он не слышал ни одного выстрела после первого, но наблюдал, как ему казалось в тишине, за превращением уродливого лица в кровавый хаос.
Джон не помнил, как спустился в кабинет отца на первом этаже. Пришел в себя в тот момент, когда заряжал охотничье ружье, с тем чтобы выстрелить себе в рот и вышибить мозги, а с ними стыд и горе.
Его сестра умерла с надеждой, что благодаря ее лжи Джон может остаться живым. Он не мог расплатиться с ней таким трусливым уходом из жизни. Ему оставалось только одно — продолжать жить.
Вкус холодной стали оставался на языке, когда он услышал сирены: в полицию сообщили о выстрелах.
Они нашли его на коленях, рыдающего.
Николетта обнаружила Джона в примыкающей к кухне подсобке, где он опускал жалюзи. Она прибежала из его кабинета, где, сидя за компьютером, читала дневник Олтона Тернера Блэквуда. Лицо ее цветом не отличалось от белой грунтовки, которую она использовала при подготовке холста для очередной картины.
— Твоя семья не была четвертой в его списке. Он собирался убить Кальвино третьими, а четвертыми — Пакстонов.
Джон пристально смотрел на нее, еще не полностью осознав смысл ее слов, но уже встревожившись.
ebooksa