Оборотень

Мета с ужасом заметила несколько синяков, отчетливо проступивших на загорелой коже. Мари наклонилась вперед, чтобы лучше видеть, и ее озадаченная физиономия говорила о том, что от ее взгляда они тоже не укрылись. Все общество замерло от любопытства.

Давид переносил изучающие, слегка растерянные взгляды без заметного волнения. Он стоял сгорбившись, словно испытывая глубокую опустошенность, делавшую его неуязвимым для всех остальных чувств. Его глаза только усиливали это впечатление, потому что неважно, насколько сильно они сияли, — царила в них невыносимая пустота.

Боже мой, что случилось? — пронеслось в голове у Меты. Она вскочила и бросилась к Давиду, который, казалось, увидел ее только тогда, когда она остановилась прямо перед ним. Сью поспешила вернуться к остальным.

Давид несколько раз с усилием сглотнул и сказал:

— Нехорошо, что я так запросто заявился. — Он неуверенно поднял руку, и на миг Мете показалось, что он хочет коснуться ее лица. Но он этого не сделал. — Лучше я пойду.

Она хотела возразить, сказать, как рада видеть его. Но что-то изменилось в Давиде с тех пор, как они виделись в последний раз, и она смогла только слабо покачать головой. В этой комнате он казался единственной реально существующей личностью, от него исходила сила, магическим образом притягивавшая Мету. С большим трудом ей удавалось сохранять спокойствие и не броситься к нему.

Ринцо воспользовался всеобщим молчанием.

— Один из открытых тобой художников?

Вопрос был излишним, однако в нем крылась смутная надежда, что молодой человек окажется более утонченным, чем выглядел на первый взгляд.

— Голодный?

Он положил руку на плечо Давида. Но тот искоса взглянул на него, и Ринцо убрал руку с такой скоростью, словно его что-то укусило. На его лице появилось выражение столь непривычного для него неудовольствия, и он отступил на шаг.

— Давид, на тебя напали?

Собственный голос показался Мете глухим. Ей очень хотелось, чтобы все поднялись и немедленно ушли, но никто не хотел оказать ей такую услугу. Этот избитый молодой человек своим появлением спас вечер, и если все пойдет хорошо, то даже несколько недель спустя у них будет тема для разговора.

Давид на миг прикрыл глаза, словно пытался сосредоточиться и ответить. Но его пустой взгляд сказал Мете, что он не может придумать ничего безобидного, чтобы успокоить всех. И она с удивлением поняла, что именно на это и надеялась.

— Не совсем напали, но что-то в этом роде. В ближайшее время мне не стоит показываться у себя на квартире. Честно говоря, я бы предпочел вообще больше не появляться в том квартале.

Хотя Давид, что вполне соответствовало его стилю, говорил тихо, направлявшийся к ним Карл, очевидно, все понял.

— Если на вас напали, следует немедленно обратиться в полицию.

Карл держался неестественно прямо, словно хотел быть одного роста с ним. Но хотя Давид и стоял ссутулившись, он был выше Карла на добрых полголовы. Карл мог бы целиком укрыться в его тени. Вероятно, это обстоятельство усиливало его неприязнь к нежданному гостю, потому что когда он продолжил говорить, голос его стал на тон ниже.

— Кроме того, если вы полагаете, что находитесь в опасности, это была не очень хорошая идея — появляться здесь, у Меты. Ненароком тот, кто с вами дрался, окажется перед дверью.

Мгновение Давид рассматривал Карла, а когда заговорил, то выглядел так, словно ему стоит некоторых усилий вообще давать ответ этому очевидно раздраженному мужчине.