Оборотень

Когда он вышел из-за угла, молодая женщина с короткими жесткими волосами от удивления вскрикнула. Но когда ее спутник неторопливо поднялся, тут же успокоилась. Поскольку ее волк был очень слабым, как у Янника, Давид обратил все свое внимание на здоровяка, в котором узнал спутника Мэгги во время встречи в бистро. Антон. Похоже было, что его мало беспокоит внезапное появление Давида.

Немного в стороне стоял мужчина примерно такого же возраста, как и Давид, внешне скорее незаметный, в темной одежде. Но все это не позволяло обмануться относительно того, что именно он был источником агрессии, которую заметил Давид. Длинные, до плеч, волосы падали ему на лицо, но, похоже, абсолютно не мешали пристально рассматривать Давида. Слишком пристально, решил волк и проявился тенью на внутренней границе. На миг Давид почувствовал, что ему хочется поддаться желанию волка, но он взял себя в руки. Никогда он не любил этого дурацкого «помериться силами», и уж точно не стоит начинать делать это сейчас.

— Мой сын Тилльманн, — раздался прямо позади него голос Мэгги. Давид испуганно обернулся и, увидев вожака стаи, сделал несколько шагов назад. — Меня радует, что ты не напал на него в качестве приветствия.

На миг Давид прижал ладонь к губам, потом улыбнулся.

— Привет, Мэгги! Вам удалось окружить меня по всем правилам, как сказано в учебнике.

При этом тот факт, что он оказался в ловушке, казался Давиду не очень смешным.

— Если бы я догадалась, насколько твой волк набрал силу, то загнала бы тебя в одну из наших нор.

По виду Мэгги нельзя было сказать, что встреча обрадовала ее. И настроение вожака угрожающим образом передалось ее спутникам. Давид чувствовал, как растет напряжение в их телах. Даже Антон, казалось, не мог противиться этому повороту событий, хотя обычно склонялся к действиям только тогда, когда это было действительно необходимо.

— Меня удивляет, что Хаген тебя отпустил, — продолжала Мэгги. — Волк приобретает гораздо больше сил, когда убивает кого-то выше себя по рангу, чем когда загоняет человеческую жертву. Хагену следовало бы это знать. В конце концов, именно этому он обязан своим положением вожака стаи.

Мэгги была необычайно высокой женщиной, хотя и ниже Давида, худощавой и стройной, что ничего не меняло в силе, которую она излучала. К своему удивлению, Давид воспринимал ее присутствие яснее, чем раньше. Впервые он осознал, что она прирожденный вожак, и ни он, ни его волк не испытывали по этому поводу ни малейших сомнений — в отличие от Хагена. Может быть, это зависело от того, что Мэгги не нужно было постоянно напоминать о своем авторитете.

— И кого же из гвардии Хагена ты прикончил, чтобы так ловко суметь спрятать себя и своего волка от Антона? — спросила Мэгги, держа руки в карманах.

Давид чувствовал, насколько сильно она сосредоточена на его мыслях, но, к своему удивлению, ему удалось отразить этот натиск.

Мэгги огорченно вздохнула. Давид промолчал, и она сказала:

— Надеюсь, это был законченный идиот Матоль. Может быть, для Хагена даже хорошо, что он наконец избавился от этой свиньи. Если верить слухам, Матоль испытывал слишком большое удовольствие от кровопролития. А в вашей шайке это приличествует исключительно королю.

— В таком случае тебе известно больше, чем мне, — ответил Давид.

Он сердился на себя из-за того, что от испуга повернулся и теперь видел только Мэгги. Хотя благодаря волку он чувствовал остальных у себя за спиной, но предпочел бы не выпускать их из виду. Впрочем, сосредоточенное выражение лица Мэгги говорило о том, что в данный момент она не позволит сменить позиции. При других обстоятельствах Давид наверняка счел бы то, что она считает его серьезным противником, подхалимажем, но сейчас это сильно усложняло его положение.

— Должно же быть объяснение тому, что Хаген отпустил тебя, — продолжала Мэгги.

— Может быть, он просто не сумел меня удержать. — Едва произнеся эти слова, Давид пожалел об этом. — Или это служит доказательством того, что я недостаточно важен для него, — предпринял он попытку сгладить допущенную бестактность, но было поздно.

Мэгги задумчиво кивнула.

— Боюсь, у нас проблема, Давид.