— Хочешь забрать назад? — с вызовом поинтересовался он, обнимая ее.
Как выяснилось, Давид уже успел посетить один из лотков и теперь заставил Мету угадывать, что же он купил. Она взяла его под руку, и они беззаботно бродили по заполненной людьми рыночной площади. Давид пришел сюда прямо с работы на старой городской вилле, о которой он очень любил рассказывать, и на нем все еще были пыльные рабочие брюки. Хотя он старательно отмывал руки, на них оставались черные полоски. Похоже, рано утром, перед выходом из дома, у Давида не возникло желания побриться, и сейчас темная щетина придавала ему какой-то разбойничий вид. Но неважно, как он выглядел, — Мета не могла представить себе ничего лучше, чем идти с ним рядом. Давид все пытался добиться от нее ответа, и наконец она заявила:
— Хорошо, еще раз. Но вообще-то я уже сыта этими загадками по горло. Ты был на рыбном лотке, правильно? О, отлично! Усач, тунец, карп, угорь… Опять нет?
Прежде чем Мета успела раздраженно вздохнуть, Давид открыл пакет и позволил ей заглянуть в него. Там кишмя кишели щупальца и панцири. У Меты закружилась голова.
— Да они ведь еще живые… — прошептала она.
— Да, но это ненадолго, — заявил Давид и подтолкнул Мету локтем.
Та вздрогнула.
— Если ты рассчитываешь совершить массовое убийство в моей квартире, то сильно ошибаешься. Мы выпустим их обратно в реку.
Давид пожал плечами.
— Хорошо, тогда сегодня вечером я пойду к Рахель. Эта женщина, по крайней мере, понимает, что ради хорошей еды тоже нужно приносить жертвы.
— Я и так уже принесла достаточно жертв хорошей еде. Вчера, например, я отдала портнихе свою любимую юбку-карандаш, потому что спасти ее с помощью припусков было уже невозможно.
Хотя Мета и понимала, что ведет себя как ребенок, она надулась, но все-таки позволила Давиду взять себя за подбородок и поцеловать. И что удивительно — так ему удалось гораздо быстрее победить все ее сомнения по поводу фигуры.
Прежде чем они ушли с рынка, Давид подарил Мете букет кремовых роз, которые тесно прижимались друг к дружке своими похожими на шарики головками. Однажды ночью он проговорился, что аромат роз обозначил для него момент, когда началась его жизнь с ней. Хотя он не пояснил, что именно скрывается за всем этим, мысль эта Мете понравилась, и поэтому розы теперь значили для нее больше, чем просто романтичный подарок.
Нагруженные доверху и усталые, они вышли на главную улицу. Давид направился было к метро, но Мета потянула его за рукав.
— Сегодня такая чудесная осенняя погода! Почему бы нам немного не пройтись пешком? — спросила она, сама удивляясь тому, насколько трудно было это предложить.
Давид постоянно волновался из-за нее, и постепенно она начала понимать, что он боится чего-то, что может с ней случиться. Сам же он постоянно ходил пешком. Он испытывал странное отвращение к любым средствам передвижения, что, однако, не мешало ему вместе с Метой ездить на такси или в метро.
И сейчас его брови словно по команде сошлись на переносице.
— Если мы не поторопимся, ракообразные решатся на прорыв.
— Хорошо, тогда сначала мы занесем покупки домой, а потом погуляем. — Мета старалась говорить спокойно, словно не замечая его беспокойства. — Рядом находится городской парк с огромными старыми деревьями, в котором никогда никого нет. А еще через него протекает река. Там все такое заброшенное и таинственное… Вполне может быть, что деревья покрыты инеем… Поверь, тебе понравится!
Одного взгляда на окаменевшее лицо Давида оказалось достаточно, чтобы заставить Мету замолчать.