— Все нужные экспертизы мы, конечно, проведем, — ответил Романов. — Но я верю вам и без этого.
— А я и не собираюсь скрываться! — вдруг заявил задержанный. — Да, я — Роберт Капитонович Сидорин! И я расскажу все, что знаю, но только вам, генерал! Избавьте меня от присутствия этого человека! — И он показал на Захара.
— Вы не в том положении, чтобы что-то требовать, — одернул его Романов, но Сидорина неожиданно поддержал сам Захар.
— Действительно, мне здесь больше делать нечего! — сказал он. — Это уже ваша кухня, Василий Андреевич. Давайте встретимся завтра и все обсудим.
И, распрощавшись с генералом, Захар уехал.
Целых четыре часа Сидорин рассказывал перед наведенной на него видеокамерой о последних годах своей жизни, о связях со страшным колдуном Фотиевым и убийцами из фирмы «Арбалет». Рассказывал подробно, ничего не скрывая. Романов еще в самом начале допроса отправил из кабинета охранника и помощника, чтобы у ребят не поехала крыша от излияний бывшего олигарха. Он решил записать все, а потом сделать для непосвященных второй экземпляр, вырезав из пленки лишнее, то, где речь шла о явлениях, в которые не поверил бы ни один здравомыслящий человек.
Впрочем, даже в урезанном виде пленка не могла служить доказательством вины Сидорина, потому что Романов давно уже формально не был связан с правоохранительными органами и фактически не имел никакого права проводить допрос. Но ему это и не было нужно. Запись будет храниться у него и увидит свет только в случае крайней необходимости. Сейчас генералу нужна была просто информация. Когда Сидорин иссяк и стал повторяться, Романов выключил видеокамеру, вызвал охрану и приказал отвезти задержанного в Лефортово.
Назавтра генерал снова встретился со старым цыганом и у них произошел серьезный разговор, который Романов, вопреки привычке, не стал записывать на встроенный в стол диктофон.
— Полагаю, — начал Захар, — из вчерашнего допроса вы не узнали ничего такого, что удивило бы вас?
— Меня — да. Но не остальных, — ответил генерал, пристально глядя на собеседника. — Я давно прикоснулся ко всем этим тайнам, к другой, невидимой стороне жизни. Но, вообще-то, людям трудно в такое поверить.
— Вы-то верите! И, надо отдать вам должное, умеете хранить молчание. Почему вы это делаете, Василий Андреевич?
— Наверное, чтобы сохранить в людях веру в собственные силы и способность сопротивляться обстоятельствам, — ответил Романов, подумав. — Если вывалить все это им на голову, они станут ждать чуда, и из этого не выйдет ничего хорошего.
— Вы совершенно правы, — согласился с ним цыган. — Люди готовы верить в самые невероятные чудеса и поэтому с легкостью идут за лжепророками.
— Скажите лучше, что мне делать с Сидориным? — сменил тему генерал. — Вы знаете, что я никогда не убирал нежелательных свидетелей и не собираюсь делать этого впредь.
— Что-нибудь придумаем, — успокоил его Захар. — Он не будет болтать лишнего.
— Неужели вы вхожи даже в камеры Лефортова? — изумился Романов.
Захар в ответ только пожал плечами.
Подал голос телефон на столе генерала. Он поднял трубку, долго слушал, потом аккуратно положил ее на рычаги и сказал:
— Кажется, Сидорин самостоятельно решил все проблемы.
— Что случилось? — поднял на него глаза Захар.
ebooksa