– Что подать вам на трапезу, братья-монахи? – снова поинтересовался Леон.
– Что ж, давай маседуан[33] и пива, – произнёс монах, что говорил хриплым простуженным голосом.
– А отбивных не желаете? – почти безнадёжно осведомился Леон, по его опыту монахи редко заказывали мясо.
– И две отбивных, – уверенно заказал второй монах. – Можно слегка не прожаренных, с кровью!
Леон оторопел: неслыханное дело – монахи заказали отбивные с кровью!
– Чего стоишь! Неси еду, мы очень голодны!
Хозяин вышел из оцепенения и направился на кухню.
Анриетта, узнав, что именно заказали монахи, перекрестилась и высказала предположение:
– Никакие они – не монахи!
– А кто? – поинтересовался испуганный муж.
– Разбойники! Ограбят, и поминай, как звали!
– Да, перестань ты, Анриетта! Чего мелишь языком! Последнего разбойника в наших местах выловили во времена Столетней войны с англичанами, уж сколько лет прошло.
– Ну, как знаешь. Всё равно надо держать ухо в остро, мало ли что… – заметила рассудительная хозяйка.
Анриетта подала монахам маседуан и отбивные с кровью. Один из братьев тут же подцепил кусок мяса вилкой и смачно впился в него зубами. Хозяйку передёрнуло. Она вернулась к мужу и шепнула ему на ухо:
– Не удивлюсь, если эти святоши – вампиры… Видел бы ты, Леон, как один из них впился зубами в мясо…
Леон округлил глаза, на лбу проступила холодная испарина.
– Да замолчишь ты, наконец! Накличешь беду! Просто люди изголодались на монастырских харчах. У них там сплошные посты, поди, питаются одними пресными лепёшками.
– Ну, да… Много ты видал исхудавших монахов от лепёшек-то… Нет, дело не чисто, – продолжала бубнить Анриетта.
Леон перекрестился.
– Господи, услышь мои молитвы!