Поднимая на меня взгляд, он сжал челюсти.
— Не я решаю, что говорить тебе, а о чём молчать.
Страх заставил мое сердце сделать удар, но потом оно остановилось.
— Ты хочешь рассказать мне. Ты пытался на школьной парковке, и я вижу, что ты хочешь рассказать мне сейчас. Если ты веришь в выбор, расскажи мне, чтобы я смогла сделать правильный.
Он поднял взгляд, сперва посмотрев на мой амулет, потом мне в глаза, и я вздрогнула.
— Рон скрывает от серафимов кто ты, чтобы он смог изменить баланс между судьбой и выбором, вводя в заблуждение тебя, — сказал он прямо. — Вот что я думаю, он делает.
— Он сказал, что говорил с ними! — аргументировала я, потом замялась. — Вводит меня в заблуждение? Почему?
Пристально глядя в мои глаза, Барнабас тихо ответил:
— Ты новый хранитель времени, Мэдисон. Темный.
Я моргнула.
— Нет, — ответила я горячо.
Но вместо того, чтобы спорить со мной, он горько улыбнулся.
— Я говорил тебе, что существует причина, почему ты не можешь касаться моих мыслей, — сказал он, задержав взгляд на моем амулете. — Ты завладела амулетом темного хранителя времени. Иначе наши резонансы были бы достаточно близки, и мы могли бы общаться, но они на противоположных концах спектра. Рон знает это. Рон знает все. Он просто ничего не говорит.
Протянув руку вниз, я коснулась черного камня, потом отпустила его.
— Может быть, это не срабатывает, потому что я умерла.
Барнабас отвернулся, его грудь поднялась и опустилась от глубокого вздоха.
— Единственная причина, почему у тебя получилось завладеть амулетом хранителя времени — это потому, что ты одна из них.
— Нет! — воскликнула я. — Я смогла завладеть им, потому что я была человеком.
Он замотал головой.
— Ты могла коснуться его, потому что ты была человеком, но причина того, что ты завладела им в том, кто ты. Ты смогла научиться отделять себя от него и все равно владеть им. Ты приказывала Грейс, дала ей имя, которое связало ее и освободило от обязательств, возложенных на нее Роном. Ты восходящий хранитель времени, Мэдисон, один из двух людей, рожденных в этом тысячелетии, со способностью пережить искривление времени.