– Вот. – Андрей протянул визитку. – Никаких грязных, беспочвенных инсинуаций. Так что у вас имеется для меня?
– Это ты, значит, писал? – просветлел длинноволосый, наконец улыбнувшись.
– Я, я!..
– Тогда тебе со скидочкой. – Он протянул Андрею длинное ожерелье из синих, в бело-голубых прожилках, продолговатых камней. – Пятьсот пятьдесят.
– И что оно дает?
– Отпугивает темные сущности, нечистую силу всех сортов. Возьмешь?
– Пятьсот, а то у меня на обед не хватит. Идет?
– Ну ладно. Раз ты вроде как из наших…
– Это из каких?
– Природу любишь?
– Ну конечно. У вас здесь так прикольно. Вот, пираний обнаружили…
– Каво?!
Так, слово за слово, они с Климом разговорились, вышли вместе пройтись до кафе. Язычники, как выяснилось, здесь водились двух сортов. Первые, самые убежденные, жили коммуной в заброшенной деревне на границе Московской области.
«О, тема покрупнее попалась!» – обрадовался Андрей и спросил:
– Это как – промискуитет они, что ли, практикуют?
Клим глянул на него краешком глаза – какие слова знает!
– Я безо всякого осуждения, – добавил Андрей. – Если не имеет места существование тоталитарной секты…
Тут Клима понесло – мол, знай наших!
– Если мы перешли на такие термины, то позвольте вам заметить, юноша, что почти все секты являются пошлыми огрызками протестантизма, которое уже и христианством-то называться не имеет права!.. Мы же вернулись к истокам, к многобожию, поклонению силам природы. У нас все просто, ясно и естественно. Все добровольно, без малейшего принуждения. Кто-то живет там постоянно, кто-то приезжает на выходные, кто-то проводит отпуск… И свободными парами живут, есть и официально женатые. Но свидетельства о браке, сам знаешь, никто ни у кого сейчас не спрашивает. Есть исповедующие западную Викку. Но никто ничего никому не навязывает. Бывают довольно жаркие теоретические дискуссии, но все в пределах приличий.
– Но все будут присутствовать на празднике летнего солнцестояния, – исподволь подвел Андрей разговор к животрепещущей теме.