Новый год плюс Бесконечность

22
18
20
22
24
26
28
30

Вокруг него кружился самый настоящий эротический парад. Полупрозрачные юные девушки, взрослые дамы и блудницы неопределенных возрастов, сказочные существа и местами даже чуть ли не фантастические животные вращались в воздухе, образуя порочный круг. Они хохотали, завлекательно улыбались, испускали сладострастные стоны, являя собой расширенный до невероятных пределов набор образов из среднестатистического сновидения шестнадцатилетнего подростка. Откуда они все взялись, Вадим не знал совершенно. Видимо, это и были его воспоминания, и, значит, «усилитель» действовал!

«Знаю я, какие дримы первым делом приходят на память!» — тут же вспомнились ему слова Свина. Выходит, хряк разбирался не только в апельсиновых корках!

Мало-помалу молодого человека стала разбирать досада, превратившаяся в итоге в гневное возмущение. Большинство этих образов было ему незнакомо. Неизвестно, откуда извлекал их «усилитель»: то ли из подсознания, то ли из прежних снов, то ли — однажды увиденных кинофильмов. Вадим умом понимал, что все это — его личные воспоминания, но все в нем так и кипело от негодования. И тогда он в знак протеста снова решительно приложился к фляжке.

С обиженными воплями эротическое собрание исчезло, растворившись в воздухе без следа. К слову сказать, вкуса напитка на этот раз Вадим не почувствовал вовсе. Зато ощутил порыв сильнейшего ветра. Это мимо него вихрем понеслись воспоминания.

Наверное, Вадим действительно был еще неопытным пользователем «усилителя», потому что все воспоминания помчались ускоренной во много раз кинолентой. Лишь иногда взор молодого человека выхватывал из пестрой череды фантомов тот или иной образ, но, как правило, он был либо неприятным, либо непонятным, то есть хорошо забытым. И теперь на всю эту круговерть наложился еще и звук.

Ощущение было таким, словно Вадим в глубоком детстве забрался на подоконник, высматривая во дворе товарищей по играм. Из форточки тут же полилась песня, которую крутили в соседнем доме напротив, победоносно выставив проигрыватель в открытом окне. А вслед за ней — другие мелодии из других окон и других домов.

— Как виденье, неуловимо каждый день ты проходишь мимо! — Хоть записка не подписана и хоть почерк изменен… — Мы часто ссоримся с тобою — и напрасно… — В белом платье с пояском я запомнил образ твой! — Остался у меня на память от тебя портрет твой, портрет работы Пабло Пикассо! — Этот синий вечер летний закружил ребят… — Ты по этой лестнице унесла любовь… — Разве может быть без снега вьюга!.. — Я вспоминаю, тебя вспоминаю. Та радость шальная взошла как заря-а-а!

Вадим замер, точно его теперь окликнули. Самое удивительное было, что все эти и еще многие другие песни звучали одновременно с разных сторон. Но они не мешали одна другой, не заслоняли собой и не смешивались при этом. Вадим прекрасно слышал каждую: чувствовал мелодию, разбирал слова, различал партии инструментов, точно сидел в центре оркестра, одобрительно улыбался удачному соло, кивал в такт трескучим барабанам. То ли его слух был теперь удивительным образом настроен и избирателен, то ли это были просто — такие песни.

— Летящей походкой ты вышла из мая-а-а… и скрылась из глаз в пелене января-а-а!

Он насторожился, и эта тревога точно передалась его воспоминаниям. Дримы застыли, словно звери, услышав далекий, но уже явно различимый в лесных шорохах призывный звук охотничьего рожка. А потом воспоминания начали бледнеть и таять.

— Летящей походкой ты вышла из мая…

И снова:

— Я вспоминаю, тебя вспоминаю… вспоминаю… вспоминаю… тебя…

Все фантомы, образы и видения разом исчезли. Что-то, видимо, испугало дримов. И теперь Вадим точно знал — что. Даже патрульные в замешательстве отступили.

В центре галереи стояла девушка в розовом платье.

Вадим сорвал с головы дурацкие, ставшие теперь ненужными наушники. Перед ним была Нина. И она была в ярости.

Глава 35

Все, что мы плохо храним

Вадим шагнул ей навстречу, отшвырнув ногой наушники. Позади сразу же раздалось громкое предупредительное покашливание.

— На твоем месте я бы не стал этого делать, — тихо пробормотал ему в спину фон Пасюк. — Теперь уже она — совсем не то, что ты думаешь.

— Да иди ты, знаешь куда…

В ту же минуту Вадим почувствовал, что крепко схвачен за плечи и руки. Вдобавок на него сзади навалился Заоблачный, источая плотные ароматы отнюдь не гастрономического свойства.

Крыс выступил вперед, бесстрашно помахивая хлыстиком. Он окинул девушку оценивающим и малопристойным взглядом, так что Вадим даже возмущенно дернулся в руках дюжих патрульных. Но, как выяснилось тут же, женские стати Отто совсем не интересовали. И дело оказалось совсем не в разной генетике.

— Где ты прячешь ключ? — бесстрастно спросил фон Пасюк. — Мне бы не хотелось оскорблять тебя обыском, дрим. В противном случае нам придется применить полную процедуру.