Демоны Антарктоса

— Отец…

Зау ударил его снова, причем так сильно, что появилась кровь. Генерал наклонился к мальчишке и сердито прорычал:

— Вы скажете солдатам, чтобы они оставались в строю до тех пор, пока не начнется гонка. Если я увижу, что кто-то хотя бы чуть-чуть расслабился, вы его пристрелите. Вы меня поняли, капитан?

Губы Ли на мгновение дрогнули, но он взял себя в руки и отдал идеальный салют.

— Слушаюсь, сэр!

И резко развернулся, собираясь уйти.

— Капитан! — позвал его Зау, заставив сына остановиться. — Если вы еще раз назовете меня «отец», когда вы в форме, я собственноручно вас пристрелю, а тело отправлю домой вашей матери.

Ли едва заметно кивнул.

— Идите, — разрешил Зау.

Ли, выпрямив спину, пошел прочь — безупречная осанка, ноги и руки напряжены.

Мальчик еще очень молод, и в голове у него путаница. Зау не сомневался, что из него когда-нибудь получится великолепный командир, но следовало немного поработать над его приоритетами. Когда мир погружен в хаос, времени на удовлетворение юношеских желаний нет. Да, Ли хотел стать фотографом, а вовсе не солдатом. Он гонялся за девушками и писал им стихи. Витал в облаках. Но участие в этой миссии покажет ему, что гораздо важнее служить своей стране. Он узнает, что проливать кровь врагов Китая — это настоящее искусство, а вопль смерти — поэзия, такая прекрасная, что срывается с уст лишь раз в жизни… Его ненужная любознательность иссякнет, неразумная воля будет сломлена, и Ли сумеет привести Поднебесную к великому будущему.

А если сын окажется недостойным, Зау бросит его в пути. Ему трусы не нужны. Они готовятся создать новый мировой порядок, где не будет места хаосу и аморальности, на их место придут дисциплина и иерархия. После того как они получат Антарктиду, заселят ее и начнут строительство под знаменем коммунизма, стабильность и процветание вернутся в мир… а их нацию возродит новая супервласть.

Глава 28

Уитни заметила, как отец посмотрел на пистолет, висевший у нее на поясе. Он никогда не любил оружие и был ярым пацифистом. Он выступал против смертной казни и часто повторял: «Мы все грешники, Мира. И заслуживаем шанс на прощение. Убийство в ответ на убийство — это все равно убийство. Разве человек, привязанный к электрическому стулу, может кому-нибудь угрожать? Преступник, запертый в тюремной камере, не опасен для общества».

Она же возражала ему, заявляя, что общество не должно платить за еду для убийцы и даже за воду, которую он спускает в туалете. Если же он мертв, оно может о нем забыть и двигаться дальше. Этот довод никогда не срабатывал; в ответ Уитни слышала: «Убить человека, чтобы получить деньги, или для того, чтобы их сэкономить, — это одно и то же. Нам не дано права распоряжаться чужой жизнью. И не нам приговаривать душу к адским мукам. Убийца может заслужить прощение, Мира».

Что скажет отец, узнав, что Сэм погиб из-за часов? Его убийца, двадцатилетний паренек, получил пожизненное. Нет, он не заслужил столь мягкого приговора. Нельзя позволить жить человеку, который легко отнимает жизнь у другого! Даже если остаток своих дней он будет гнить в тюрьме.

— Хороший пистолет, — заметил отец.

Уитни так удивилась, что споткнулась о корень. Она не ожидала подобного комментария. В нем не было даже намека на сарказм.

— Тебе его военные дали? — спросил Меррилл, на ходу отодвигая ветки кустов. Он шагал впереди по темной тропинке, уводившей их далеко в лес. — Будь осторожна, там впереди по обе стороны ловушки.

— Это мой пистолет, — ответила Уитни.